Владимир Высоцкий. Форум.

Живая жизнь. Живое общение.
Текущее время: 28 мар 2024, 17:06

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 46 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:28 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
Лев Николаевич Черняк предлагает нашему вниманию свои беседы с Баевым Владимиром Мироновичем.

Беседа 1.

В 2003-ем году меня вдруг заинтересовала фонограмма, известная всем нам как «Пьяный базар» .80 – как её назвал Саша Петраков. Интересно было распознать голоса, звучащие на ней. Для начала я попросил Ю.Л. Тырина дать её прослушать В.В. Акимову, так как один из гостей Высоцкого, очевидно, был хорошо знаком с Кохановским, и, более того, скорей всего имел отношение к школе № 186. Тырин регулярно встречался с Акимовым, и поэтому ему не составило труда выполнить эту задачу. Я не ошибся: Акимов, действительно, сразу же узнал голос своего одноклассника, нашёл его телефон и через Тырина передал его мне.

Баев Владимир Миронович

Лев Черняк: Алло!
Владимир Баев: Да!
ЛЧ: Владимир Миронович?
ВБ: Да.
ЛЧ: Добрый вечер!
ВБ: Приветствую!
ЛЧ: Я являюсь биографом Высоцкого Владимира Семёновича.
ВБ: Да.
ЛЧ: Вот. И мне Ваш телефон Акимов дал Владимир Владимирович.
ВБ: А! Как он сам-то?
ЛЧ: Да вот он в больнице лежал как-то по осени.
ВБ: А чего у него?
ЛЧ: То ли инсульт, то ли что-то такое вот… проявления, может быть…
ВБ: Ну, ясно. Вы с ним виделись?
ЛЧ: Видимся. Созваниваемся иногда.
ВБ: А! Ну, привет передавайте.
ЛЧ: На похоронах Инны были вот последний раз.
ВБ: У кого?
ЛЧ: Кочарян Инна.
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: Вот.
ВБ: Слушаю Вас.
ЛЧ: А я вот звоню по какому поводу: мы нашли одну запись, где Вы с Высоцким разговариваете, там чего-то такое вот… ну, минут на 5, на 7, может быть.
ВБ: Это где же?
ЛЧ: Ну, предположительно у него дома на Малой Грузинской.
ВБ: Так. Да.
ЛЧ: И Акимов вот опознал Ваш голос.
ВБ: А-а-а! Было такое.
ЛЧ: Было такое?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ну, вот, видите – как всё совпадает! Ага. Ну, вот если можно было бы вот с Вами как-то встретиться, поговорить, там, записать Вас – очень интересно было бы!
ВБ: Да я… слишком много… так мы как-то разошлись сразу после школы.
ЛЧ: А Вы именно в одном классе были, да?
ВБ: Да, в одном классе был. Потом в студии вместе занимались там.
ЛЧ: В студии Богомолова?
ВБ: Да, во-во, на это… на Горького.
ЛЧ: Ух ты!!!
ВБ: Потом как-то разошлись: он пошёл по театральной. А у меня слишком много было родственников там, среди всех этих вот… артистов-то…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: …художников. Ну, вот они мне сказали: «Куда ты прёшься? Там Ильинский за 2 года одну роль имеет!» В общем, вот я не решился.
ЛЧ: Что «Ильинский»? Непонятно.
ВБ: Ну, за два года, говорит, одну роль поимел там.
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: Ну, у меня эти отпрыски вот от Серебрякова и, там, Бенуа. Это моей жены там родственник. Ну, в общем, уговорили, и я пошёл на юрфак заниматься прозой.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А потом уж вот как… позже как-то мы…
ЛЧ: В смысле, «прозой»? Какой «прозой», непонятно?
ВБ: Ну, какой? Уголовщина и прочее.
ЛЧ: А, просто писать очерки?
ВБ: Да нет, не писать, а заниматься. Собирать их. Я работал в следственном управлении с Вайнерами вместе.
ЛЧ: А-а-а! Вот что! Значит, Вы Утевского должны знать.
ВБ: Ну, Утевского-то я помню так, но смутно вообще. Мы как-то вроде бы так встречались, но шапочно очень.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Я даже его так и внешне трудно счас вспоминаю.
ЛЧ: А я очень со многими знаком из кружка из этого, из богомоловского!
ВБ: Ну, мы там как-то тоже, в общем-то, вдвоём с ним. Сходиться – не сходились ни с кем.
ЛЧ: Значит, и Вы там ещё были?
ВБ: Да, был, да, там.
ЛЧ: А долгое время? Сколько Вы пробыли там?
ВБ: Я уж счас не помню, сколько мы там… ну, несколько месяцев там были. Тогда, я помню, под весну как раз уходил это… на сессию. Сказал, что он будет присутствовать в приёмной в этом… во МХАТе. Вроде вот он нам тогда с Володей предлагал. У нас амплуа-то разные: я – герой-любовник был, а он – так был… (смеётся)
ЛЧ: Это кто предлагал вам?
ВБ: А?
ЛЧ: Кто предлагал?
ВБ: Ну, Богомолов.
ЛЧ: То есть он предлагал вам как бы…
ВБ: А?
ЛЧ: …поступить во МХАТ?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Помочь поступить?
ВБ: Ну, в смысле, предложил этим заняться делом.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Такого разговора с ним (нрзб) не было. Ну, вот, как совет, что, дескать, вот, имеет смысл вам это…
ЛЧ: В смысле – совет, как поступить?
ВБ: А?
ЛЧ: Совет – как поступить?
ВБ: Ну да, вот, говорит, там, направление жизни (нрзб)
ЛЧ: Это ж после школы, наверно, да?
ВБ: Ну, я, когда в этой школе-то мы учились с ним, я там читал стихи, там, это… на конкурсах там участвовал, книжечки всякие получал, призы.
ЛЧ: А что за конкурсы, это по Москве были?
ВБ: Ну, по Москве были. Вот – Маяковский… я тогда обожал эт… патриотику. Хотя это и Маяковского. Даже, по-моему, вот на Москве я прошёл эту… какой-то сборник мне дали Маяковского. Там, наверно, это… как его… сестра была Маяковского, участвовала, ещё живая.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Вот. А я даже не знал, прошёл там до 1-го. А потом уехал на рыбалку – у меня такое хобби было. Вот ко мне они приходили, а меня не было, значит. (нрзб)
ЛЧ: А Вы в какой школе там с ним учились?
ВБ: 182-ая.
ЛЧ: 182-ая?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это не где – вот в Большом Каретном?
ВБ: Где счас… где было Минюст РСФСР, а теперь…
ЛЧ: Ну, где Минюст – это 186-ая была.
ВБ: Ой! 186-ая! Я уже запамятовал.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Даже помню я, после законодательством занимался – приходил в класс, где девчонки сидели. Как раз мы там кодекс принимали административный.
ЛЧ: А, ну да, посписали (нрзб)
ВБ: Я говорю: «Вот, девочки, вы знаете, вы сидите как раз в том классе, где Володя учился!»
ЛЧ: Ха-га! Интересно! Интересно!
ВБ: Ну, как все пацаны там (нрзб)
ЛЧ: Ага. Я Вам что-то очень долго звонил, вот с прошлого года, с осени. И что-то вот первый раз Вас застал.
ВБ: А я летом вообще здесь не живу, я, как правило, уезжаю. Я поддерживал вот связь всё время с этим… с Абдуловым.
ЛЧ: А-а-а! Ну, теперь-то чего?
ВБ: Да.
ЛЧ: Да.
ВБ: А от чего он умер-то? (нрзб)
ЛЧ: Ой, там что-то… ой, не буду врать… счас… просто не помню. Столько счас поумирало, что…
ВБ: Молодой же был.
ЛЧ: Ну, конечно. 60-и не было.
ВБ: Да. Какой… он моложе меня.
ЛЧ: Он 42-го, с декабря.
ВБ: Да. Он же вообще… сердце, что ли?
ЛЧ: А?
ВБ: Сердце, что ли?
ЛЧ: А что-то там… чуть ли не всё вместе… чуть ли… ну, что-то с внутренностями там, в общем.
ВБ: Да. Ну, понятно. Ну, в общем, он мне тогда книжечку презентовал… это… его, по-моему, дочь переводила… это – Марина Влади-то?
ЛЧ: Да. Юля, да.
ВБ: Да.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Вот. С её автографом там. Потом – ещё вот Раззаков. Я был тогда в фотомузее, книжку тогда мне мать, жена его первая подписывала, володина.
ЛЧ: Иза?
ВБ: Так я вроде посещал мероприятие. А это я, по-моему, у него был чуть ли не за месяц до смерти на Грузинской.
ЛЧ: Это вот когда запись была?
ВБ: Ну, я не знаю, вот какую Вы запись там тогда провели… а так, я помню, я у него там вроде бы один раз только был. Тогда (нрзб)
ЛЧ: Только один раз были на Грузинской?
ВБ: Вроде. Я уж счас не помню. Но, по-моему…
ЛЧ: За месяц, да?
ВБ: А?
ЛЧ: За месяц?
ВБ: Ну, где-то. Наверно, да.
ЛЧ: А Вы не помните, что он откуда-то приехал или куда-то собирался, может?
ВБ: А, нет. Вот он, помню, собирался.
ЛЧ: А куда, не помните?
ВБ: А вот где-то Марина снималась, и он при мне… счас, секунду! (отвлекается по своим делам) И ему ж, по-моему, тогда «Аэрофлот» давал какие-то, там, скидки?
ЛЧ: Ну, он давал ему 2 последних года – с 78-го он начал.
ВБ: Угу. Ну, вот. И он, по-моему, при мне с кем-то из культуры… министерство, что ли, или с представителем говорил. Они ему предлагали какие-то рейсы, там, промежуточные.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А вот я не помню… то ли она в Аргентине… где-то там, в южной Америке она вроде снималась.
ЛЧ: Так.
ВБ: Вот. И он хотел к ней. А он им заявлял: «Ну, зачем вы мне, значит, дескать, так, когда я…» Ну, добивался, чтобы «Аэрофлотом» полететь.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Вот этот разговор я помню. При мне вроде был такой. Ну, не знаю, чем он закончился. Ну, так у них, в общем, на повышенных тонах: они его там… набрасывали удавки – как ему похуже сделать, а он, в общем, вот добивался, дескать, это… меня туда выпустить. Поэтому я… правда, не помню, когда это время было, но помню, что она снималась там, и он хотел к ней попасть туда.
ЛЧ: А, может быть, в Венецию он хотел попасть?
ВБ: Да нет.
ЛЧ: Нет?
ВБ: Нет, это что-то разговор-то шёл, по-моему, куда-то об Америке там.
ЛЧ: Вот как даже!?
ВБ: Да.
ЛЧ: А ничего он не говорил о предстоящих гастролях в Польшу?
ВБ: Нет, этого разговора у нас тогда не было. Но я приходил – он чего-то болел тогда, плохо себя чувствовал. И у него, по-моему, был только вот врач его там.
ЛЧ: А как его звали?
ВБ: А?
ЛЧ: Как его звали?
ВБ: Ну, зовут – я не помню. С ним всё время…
ЛЧ: Толя, нет?
ВБ: А?
ЛЧ: Толя?
ВБ: Не помню, говорю. Врать не буду. Я говорю, я помню, что вот он с ним вроде всегда был. Я ещё тогда возмутился, высказал им… пришли мы с ним это… хотели закусить, полезли в холодильник, а у него абсолютно пустой! Я говорю: «Ну, и что ж вы так – ревностно относитесь, опекаете, а не можете даже хоть минимум продуктов каких-то купить, отоварить человека?!»
ЛЧ: Ага.
ВБ: А мы залезли… у него, я помню, мы сахаром пробавлялись. Там вообще ничего не было!
ЛЧ: Ага.
ВБ: Пустой.
ЛЧ: А это самое… Высоцкий не выпивал тогда, в это время?
ВБ: Вот я не помню. Мы тогда вот… просто бутылку-то мы тогда принесли. Но со мной друг был школьный.
ЛЧ: Ага. А кто этот друг?
ВБ: Но он помер уже. Это доктор медицины – Корзюк.
ЛЧ: Корзюк?
ВБ: Он кафедру вёл в 1-ом медицинском.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, и он прямо… как узнал, что я к нему иду, пристал – возьми меня и возьми! Ну, мы вроде так извинились, я попросил у Володи, я говорю: «А если…» Вот мы с ним пришли. Он, так сказать, его почитатель был рьяный. Вот. Ну, мы поговорили… я вот не помню, пил он сам или нет? Трудно сказать счас. Просто без… без… без этого… ну, вот не придают же значения этим… ну, мы…
ЛЧ: Ну, понимаете, для исследователя это важно!
ВБ: Мне… дело в том, что… ну, во-первых, я не помню, врач там если говорил… это ж было уже после Бухары, наверно, когда ему вводили там напрямую эти его…
ЛЧ: Но это точно был год смерти, да?
ВБ: Ну, да. Выс… ну, в Бухару-то он до этого же ездил?
ЛЧ: В Бухару он ездил в июле, ровно год назад.
ВБ: Я не знаю, я не помню это. Ну, тот сказал, что ему… ну, мы, конечно, не настаивали, ничего этого…
ЛЧ: А что, он вам про Бухару рассказывал?
ВБ: Ну, про Бухару – это позже я уже…
ЛЧ: А, позже уже?
ВБ: …по-моему… даже не помню…
ЛЧ: А хоть не помните, вы пришли вот – как вы одеты были? Какое время года хотя бы?
ВБ: Не помню. Ой, ну, это тепло было.
ЛЧ: Тепло, да?
ВБ: Да. Мы раздетые были.
ЛЧ: Угу, угу. А что за повод, почему вы решили позвонить вот, придти?
ВБ: Да мы с… чего-то с ним где-то состыковались, я не помню. То ли даже на улице, или, по-моему, я у него был где-то один раз это… э-э… на премьере… не премьере… Галилея он играл на Таганке.
ЛЧ: Ну, «Галилея» премьера была в 66-ом году.
ВБ: Ну, не п… нет, ну, не премьера. Я имею в виду… нет, ну, значит, где-то мы с ним просто это… а это я у него просто был это… не на премьере, а так как-то зашёл.
ЛЧ: Ага. Ну, незадолго, да?
ВБ: А?
ЛЧ: Незадолго тоже?
ВБ: Вот это не помню уже грешным делом. Уже тоже стал… возраст…
ЛЧ: И что, он Вам телефон дал?
ВБ: А?
ЛЧ: И он Вам телефон дал вот этот?
ВБ: Телефон-то – да. Телефон у меня давно был в книжке записан. Вот когда я его записал – я не помню. Потому что у меня там дама сердца была, ну, такой гражданский брак, мы жили на Калужской1.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И как раз, буквально рядом там у меня это… мироновская дача была, и его, когда он у Ежова, что ли, там на территории дачу-то построил себе это… особняк-то?
ЛЧ: Да.
ВБ: Вот я был там, в этом особняке, то ли там он мне тогда дал? Не помню счас, где-то… Но жил…
ЛЧ: Ну, он в Троицке.
ВБ: Да, да, да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И вот мы обменялись тогда, и я говорю: «Ну, ладно, как-то будет когда у тебя там возможность или что – я заскочу!» Поэтому мы так вот периодически так как-то наскоками-то встречались.
ЛЧ: Ага. А вот когда на Грузинскую после, вы долго там пробыли с врачом?
ВБ: Ну, где-то часа 2, может быть.
ЛЧ: Часа 2?
ВБ: Да. Я помню, тогда он фотографию подарил. Я это… не стал это… для дамы попросил своей. Он написал пару слов: «Надежде добра!»
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, она, конечно, в восторге была!
ЛЧ: Ага. Это та самая, которая вот на Калужской?
ВБ: Да, да, вот с которой мы в Троицке там обитали. Там мать жила у неё. Она как работник… там Минмонтажспецстрой был, дом отдыха.
ЛЧ: Так Вы в Троицке жили?
ВБ: Не жил, я приезжал туда.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Вот. На выходные, там, так… в основном на выходные. Ну, и там рядом – мы гуляли по этому писательскому городку. Там территория такая. И я его часто видел, когда он приезжал туда там.
ЛЧ: Ах, вот оно… даже Вы видели его там!?
ВБ: Ну, я говорю, я же у него был вот на даче там, когда он…
ЛЧ: Просто один раз Вы его увидели, и с ним зашли туда, да?
ВБ: Да. Он мне показал апартаменты там, спальню всю с зеркалами, там прочее ему построили.
ЛЧ: Ну, с зеркалами – это, видимо, тоже в 80-ом было?
ВБ: Ну, вот это уже не помню. Когда он дальше там строил – это по времени счас трудно сказать.
ЛЧ: Угу. Он один там был, приезжал на дачу?
ВБ: Я оди… да, я-то с ним был… один был тогда. Он на «Мерсе» приезжал.
ЛЧ: Угу. Значит, Вы недалеко жили. Это Южная улица, да?
ВБ: Да нет. Ну, я же говорю, прямо вот у него дача была последняя слева, и начиналась за воротами территория Минмонтажспецстроя. Дом отдыха вот этот был.
ЛЧ: А-а-а! Тогда всё понятно. Ага, ага.
ВБ: А я буквально там – ну, метров 100, наверно, дома стояли для работников там, 3-хэтажные, и там вот мать этой дамы жила. Она – как работник с этого дом отдыха.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: И я к ним приезжал там.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Потом, когда с автобуса, бывало, идёшь – там через посёлок ближе, через этот, через писательский… ну, и там часто вот Зыкина с Ульяновым прогуливалась…
ЛЧ: Это через мостик как идти, да?
ВБ: Да, да, да, да, да.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Вот там.
ЛЧ: Через речку.
ВБ: Ну, и когда без машины я приезжал, я там… ну, иногда и на машине, там… то ключик, там, если у кого-то, у сторожа отдадут – проедешь там…
ЛЧ: Угу.
ВБ: …проедешь там. Сокращаешь дорогу просто намного.
ЛЧ: Да, в принципе, да, там короче.
ВБ: Так – мне объезжать надо по новой – там за речкой ещё есть. Вот. А тут… Поэтому, такого уж вот выдающегося… ну, у меня-то, господи, я же работал без выходных, без проходных. Такая следственная работа.
ЛЧ: А вот Вы к нему пришли. Всё-таки, это самое… а какой повод-то был, чтобы вот что-то попросить или наоборот?
ВБ: Да нет. Ну, что там, господи, какие… я вообще с просьбами никогда старался ни к кому не обращаться.
ЛЧ: Просто пообщаться?
ВБ: Да, просто. Ну, у нас тогда времена-то были другие.
ЛЧ: Вы там Кохановского чего-то вспомнили.
ВБ: Ну, Кохановский – мы ж тоже учились вместе.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А Кохановского я тоже… ну, он как-то ушёл в подполье тогда. Потом мне вот даже (нрзб), чего-то он не отвечал потом, когда уже пришё… прилетел оттуда. По-моему, раза 2 где-то мы… не помню, где мы встретились. На похоронах, по-моему, вот у него… мне тогда Володька позвонил вроде. Это ж была Олимпиада, мы все были там…
ЛЧ: Акимов позвонил?
ВБ: А?
ЛЧ: Акимов?
ВБ: Да. Он мне тогда утром прямо рано, я ещё до работы приехал, там сидел, смотрел – как эти заслуженные – у них в глазах была такая зависть к нему, что прямо: «А вот нас хоронить так не будут!» – прямо текст шёл открытый.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Ну вот.
ЛЧ: Значит, вы в квартире вот втроём присутствовали: Вы, вот этот врач – Ваш друг и…
ВБ: Да. И вот этот. Трое нас было.
ЛЧ: И… и доктор, да?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: А Вы не помните, это случайно не такого татарского типа был, маленький, с усиками?
ВБ: Нет, счас я даже и зрительно…
ЛЧ: Игорь, нет?
ВБ: …не могу восстановить.
ЛЧ: Вообще никак, да?
ВБ: Я как-то и не обращал внимания. Так, это…
ЛЧ: А кто эту запись мог сделать?
ВБ: Вот – тоже… ну, кто? Если только вот этот доктор. Я даже не…
ЛЧ: То есть, доктор – Ваш друг или же…
ВБ: Да нет, он… я его впервые увидел, я его и не видел никогда раньше.
ЛЧ: Нет, в смысле, запись мог сделать друг, который с Вами пришёл?
ВБ: Нет, этот-то вряд ли, он…
ЛЧ: Точно не он, да?
ВБ: Нет, он ничего не носил. И мы так… (смеётся) нет, не из когорты этих…
ЛЧ: Понятно.
ВБ: Да.
ЛЧ: Значит, сделал тот доктор, видимо?
ВБ: …ЦРУшников. Ну, у нас тогда же всё-таки было совсем другое, ведь тогда мы были воспитаны-то на принципах: неважно, кто по национальности, важно – чтобы был мужик порядочный!
ЛЧ: Ну, это понятно.
ВБ: И поэтому мы тогда всегда общались-то… нам само общение доставляло удовольствие. Тем более, мы, так сказать, с ним были уже старики, по-моему, из его… ну, в смысле, старых знакомых – так, если можно сказать. Не друзей, а старых знакомых. Самые старые-то вроде и по возрасту, и по времени, когда мы с ним общались – наверно, всё-таки я был. И ему, наверно, всё-таки… как-то вспоминали юность.
ЛЧ: А с какого же класса учились тогда вместе, получается?
ВБ: Ну, я не помню. Мы года 2, что ли, с ним учились.
ЛЧ: Всего года 2?
ВБ: Да.
ЛЧ: А почему же 2?
ВБ: Ну, я потом ушёл работать. Я перешёл, там, в школу рабочих. Потому что я один с матерью жил.
ЛЧ: А-а-а! А в каком классе Вы перешли в школу рабочих?
ВБ: А вот убей меня – не помню. Ну, по-моему… ах, когда же это было? Счас. Но это что-то давно было. Я помню, к нам ещё даже делегация приезжала. Я у него дома тут на Каретном часто бывал.
ЛЧ: А-а-а! Вот как!?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Это на 1-ом этаже, да?
ВБ: Да, да, да. И у него, я помню, он тогда… у нас была учительница эта – Фериндино…
ЛЧ: Как, как?
ВБ: Ферендинос – такое… толстая такая, она такой вот…
ЛЧ: Фе-рен-ди-нос?
ВБ: Да, Ферендино. Она была то ли ну, чего-то от итальянцев у них что-то…
ЛЧ: Ну да. Ага.
ВБ: А я помню, что он тогда же… у него же бабка его французским натаскивала. И помню, что она чего-то очень с трудом говорила по-французски, а он, по-моему, лучше неё шпарил по-французски…
ЛЧ: А какая ж бабка там могла быть?
ВБ: …с этой делегации. А?
ЛЧ: А какая ж бабка могла быть?
ВБ: Ну, вот я не знаю. То ли вот этой матери его приёмной, то ли кто… ну, в общем, не знаю, кто-то. В общем, он вроде бы тогда… какие-то у него были... Я помню только одно, что вот он в детстве язык знал лучше, чем эта, по окончании.
ЛЧ: Французский?
ВБ: Ну да. Ну, тогда уже практики не стало.
ЛЧ: А-а-а! А это ж в каких классах тогда Вы с ним учились, получается?
ВБ: Да я чего-то не помню. Вот мы с ним… так, грешным делом… так, так, так, так… счас… чего-то даже, по-моему, или с 6-го или с 7-го – вот так.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Ну, я… я жил тут, на Самотёке. Это счас вот здание банка там стоит какое-то, где эстакада.
ЛЧ: Это Каляевская?
ВБ: А?
ЛЧ: Где Каляевская?
ВБ: Нет. Ну, эстакада идёт Самотёчная…
ЛЧ: Да.
ВБ: …ну, и вот там – идёшь когда туда, если от Каретного вниз спускаешься…
ЛЧ: К Сретенке?
ВБ: …то вот большой дом стоит, последний, на Самотёку выходит. Там это…
ЛЧ: Это где Сретенка уже?
ВБ: А?
ЛЧ: Где Сретенка практически?
ВБ: Да нет, Сретенка – это выше. Самотёка – это она начинается вот – как из Каретного выходишь на кольцо…
ЛЧ: Так.
ВБ: …и направо поворачиваешь вниз, туда, к цирку старому – вот это Самотёчная место.
ЛЧ: А, ну, ну, правильно, да! Правильно!
ВБ: Да. А цирк-то – это… вот там ресторан «Нарва» был.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Как раз в центре эстакады у нас стояла хибара там, пока её не залило. Счас вот там банк какой-то громадный стоит.
ЛЧ: А-а-а! То есть, она снесена, и на этом месте банк?
ВБ: Да, на этой… на этом месте… мы когда получали квартиры – удивились: там по всем документам проходило, что нашего дома давно нет, что мы живём везде в апартаментах.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Тогда это… заливали. А переселили нас, там было вот когда-то наводнение большое. Я на рыбалке тоже… приехал – там мебель плавает во дворе, всех залило, сантиметров на 80 вода в доме поднялась.
ЛЧ: Ух ты! А это когда было?
ВБ: Ой, это уже с годами даже и не восстановлю.
ЛЧ: Но ещё при жизни Высоцкого это?
ВБ: Да! Ну, это ещё мы пацанами были.
ЛЧ: 60-ые, наверно?
ВБ: Да. Там вот, по-моему, было австралийское посольство, за этим домом большим. Это как из Каретного выходишь, он и сейчас стоит там. Такой там здоровый газон приподнятый, вот отдельный домик. Я не знаю, что счас там. А раньше… а я вот – дом рядом, тут дом 18 жил, потом 22-ой дом.
ЛЧ: Это всё на Самотёчной?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: Ага. Ну, в принципе, как она? С-с-с…
ВБ: А?
ЛЧ: Она называется Садово-Каретная? По-моему, там?
ВБ: Нет. Садово-Каретная начинается у нас от Лихова. Это где ГАИ счас новое.
ЛЧ: А! Да, да, да, да, да!
ВБ: А вот если Вы повернёте вниз, пойдёте к цирку…
ЛЧ: Да.
ВБ: …то это вот уже Садово-Самотёчная. Она, по-моему, вот от Лихова начинается.
ЛЧ: А-а-а! Всё, всё, сообразил! Понял, где.
ВБ: Да. И вот это вот – уже Садово-Самотёчная. Против этого театра Образцовского.
ЛЧ: Всё, понял. Там ГАИ рядом.
ВБ: Это Садово-Самотёчная была.
ЛЧ: Да, да, да. А по каким соображениям вообще переходили в ШРМы из школы? Что это давало вообще?
ВБ: Ну, как? Я говорю, я же жил с матерью один, никого не было.
ЛЧ: Ну, да, да, да.
ВБ: Я пошёл работать.
ЛЧ: А с какого класса могли перевести в ШРМ? Или перевести…
ВБ: А?
ЛЧ: С какого класса можно было перевестись в ШРМ?
ВБ: Да, по-моему, вот с 7-го, 8-го можно было уходить.
ЛЧ: Прямо… а с 6-го нельзя было, да?
ВБ: Ну, 6-ой-то – ещё мы какие пацаны, наверно, были. А потом – возраст – кто меня возьмёт?
ЛЧ: Ну, не трудовой, во-первых, возраст.
ВБ: Да. Я помню, меня взяли тогда учеником куда-то на 30-ый завод. Я там учеником медника начинал.
ЛЧ: Угу. А в ШРМе вообще сколько учебных дней бывает? Половина?
ВБ: Ну, мы где-то, по-моему, раза 4 в неделю ходили туда.
ЛЧ: Угу. Раза 4 в неделю учиться, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: А всё остальное – производство?
ВБ: Да.
ЛЧ: Но, тем менее, Вы продолжали как-то видеться с Высоцким?
ВБ: Ну, я говорю, ну, мы жили-то рядом же!
ЛЧ: Ну ясно.
ВБ: У нас учительница там – мы вроде так все были вместе к ней привязаны: и Кохановский… Она, правда, преподавала вот в 182-ой. Там это…
ЛЧ: В 186-ой!
ВБ: Нет, она – в 82-ой, где девчонки учились.
ЛЧ: Ах, да, да, да! Разделение ж тогда было!
ВБ: Ну да. Она английский язык преподавала.
ЛЧ: А кто она? Как её?
ВБ: Экстравагантная дама была.
ЛЧ: А как её звали?
ВБ: Мария Ивановна.
ЛЧ: Мария Ивановна? А фамилия, не помните?
ВБ: Лазарева, Лазарева, да.
ЛЧ: Лазарева?
ВБ: Вот я помню, что у меня там задумка была: я когда учился, по-моему, в 10-ом, что ли, я хотел в востоковедения поступать. Вот. И я тогда у ней даже пытался освоить эту школьную программу по-английски, она со мной занималась. Ну вот. Ну, а потом на моё счастье или несчастье как раз это… закрыли институт востоковедения, посчитали, что нам не нужны никакие связи с этими африканцами и прочими азиатами.
ЛЧ: Но тогда было модно – вообще этот факультет. Институт, в смысле.
ВБ: Ну да, вот тогда было… да.
ЛЧ: Угу. Там многие учились.
ВБ: Ну вот, а я тогда уже пошёл, поступил ещё на подготовительные при МГУ, год там отучился.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И вот на юрфак. Ну, на юрфаке я сходу вроде бы сразу прошёл.
ЛЧ: А в МГУ в каком году Вы поступали?
ВБ: А?
ЛЧ: А в МГУ в каком году?
ВБ: В 61-ом.
ЛЧ: В 61-ом. Ну, да, да.
ВБ: Да, да. И так, вроде… тогда же мы на совесть учились. Даже на все «отлично» сдал все эти «Гос», и всё. Ну вот. А потом пошёл защищать Родину.
ЛЧ: Ясно. А это самое…
ВБ: А?
ЛЧ: А в каких годах Вы служили? Это что?
ВБ: А! С 59-го, по-моему, я до…
ЛЧ: С 59-го вес…
ВБ: Нет, вру, 56-го.
ЛЧ: Разве…
ВБ: С 56-го до 59-го я в армии служил. Но я тут, вот в этой, в Таманской служил.
ЛЧ: А Вы не помните, какие числа?
ВБ: А?
ЛЧ: С весны, с осени – когда Вы вернулись обратно?
ВБ: Не, осенью меня призвали.
ЛЧ: В 56-ом, да?
ВБ: Да. У меня было так, что тогда мало кто кончал среднюю-то.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Они мне дали, сказали, что я пойду в школу автопилотчиков, там где-то Москва-400, это под Астраханью.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну вот. А потом в октябре вызвали, говорит: «Давай, собирайся!» Я говорю: «Вы… как же так? Вы же мне сказали – вот номер команды!» «А вот, говорят, ты сам виноват…» А у нас… я в «Строителе» занимался – это вот рядом с «Кинотавром» дворец спорта, он тогда был самый фешенебельный.
ЛЧ: Это на Красной Пресне который?
ВБ: А?
ЛЧ: На Красной Пресне или на Арбате?
ВБ: Да нет. Ну, рядом с «Кинотавром». «Кинотавр»-то у нас рядом со старым цирком!
ЛЧ: А, всё, всё, понял, понял, да. Да, да, да, да, да.
ВБ: Ну вот. Тогда кинотеатр «Мир» был он.
ЛЧ: Всё, всё, всё, я…
ВБ: Ну вот. А там дворец спорта был, «Строитель» назывался.
ЛЧ: Я просто про другое подумал.
ВБ: Там штанга была, борьба, там, бокс, всё.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну и вот, мы тогда пошли туда, я заниматься стал борьбой, там, это… но у меня был… я Мастера делал. 1-ый разряд у меня по вольной был, и мастер по штанге.
ЛЧ: Вот как даже!? А-а-а!
ВБ: Во, легчайшем. А эти ходили с ЦСКА-то, они-то как сливки записывали. И – раз приказом меня по НВО, и затащили сюда, в Москву. Я получил даже бумагу интересную, значит: «Команда в составе одного человека направляется для прохождения воинской службы».
ЛЧ: (смеётся)
ВБ: Отдал мне эту бумагу, сказал: «Садись вот на трамвай, и в Лефортово езжай!»
ЛЧ: Это очень интересная бумага!
ВБ: Вот я поехал служить так. (смеётся)
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: В Лефортово.
ЛЧ: А Высоцкий не был у Вас на проводах-то?
ВБ: А?
ЛЧ: Высоцкий на проводах не был у Вас?
ВБ: Не понял.
ЛЧ: Ну, Высоцкий не приходил к Вам провожать Вас, нет?
ВБ: Да, ну, какой! Я один. Я, во-первых, пришёл туда… там нужно было куда-то в Алабино ехать. Ребята когда узнали, что я вот по спортнабору, говорят: «Да не торопись, там никого нету, езжай, говорит, домой, живи месяц, а через месяц езжай туда, в эту, в Алабино, на Белорусскую!» Я так и сделал, человек послушный знающих людей. Месяц прожил, потом думаю: «Надо ехать!» И приехал – ещё даже рано. Там они собрали со всей России борцов, стрелков… в общем, все эти шли там – чемпионы у них там все. И вот мы там, в этой команде начинали. А так-то, это вот Таманская, парад она открывала тогда. Я уже после в батальоне связи там. Каждый день на машине мимо дома ездил.
ЛЧ: А Вы… ага! А Вы застали тот период, когда Высоцкий поступил во МХАТ… ну, как во МХАТ? В школу-студию.
ВБ: Ну, вот он когда… он при мне… он поступил в этот, как его?
ЛЧ: В строительный?
ВБ: В строительный. А вот во МХАТ он, по-моему, поступал тогда, когда я уже это… в армии был.
ЛЧ: Ну, он в 56-ом поступил осенью.
ВБ: А?
ЛЧ: В 56-ом осенью как раз.
ВБ: Ну вот. А я… вот, значит, я как раз… мы… я… меня в армию утащили, а он в это время как раз поступал. И поэтому нам вот… я уже пришёл из армии-то, и мы с ним, наверно, уже состыковались только… где-то я его один раз на улице, а потом – не помню, где мы там это уже… так вот у нас вышло.
ЛЧ: Встретились, и…
ВБ: Да. Ну, и как… А! Вот, по-моему, у нас встреча была после армии: я пришёл к нему на вот «Галилей», что ли…
ЛЧ: Ух ты! Это уже слишком много времени!
ВБ: Ну, вот я говорю. А потом, значит, я это… ему записку в перерыве, в антракте написал, отдал. Мы там гуляем, и он вылетает, и мы, так сказать, устроили там это… шоу: расцеловались все, столько лет не виделись! Всё вроде…
ЛЧ: Ну, это как минимум 7 лет.
ВБ: Да, ну, наверно.
ЛЧ: С 59-го года – 66-ой – это…
ВБ: Я… а потом у меня же был… я говорю, я же пришёл, сразу вот стал… и тут у меня опять и работа, и учёба, вечера все заняты. И я это…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Потом – учились-то мы на совесть! Даже счас страшно смотреть, что никому это не нужно. А тогда всё, это…
ЛЧ: А что Вы говорили, какая-то «делегация приезжала»? Это куда приезжала?
ВБ: Вот я не помню. Это мы, наверно, маленькие были, когда вот он…
ЛЧ: В школу приезжала делегация?
ВБ: Ну да, была какая-то (нрзб)
ЛЧ: А что? По какому поводу в школе делегация?
ВБ: Я не знаю. Ну, там какие-то лекаль… ну, не знаю я, по какому. Я помню, что вот он тогда лучше неё разговаривал по-французски с ней.
ЛЧ: Лучше учительницы?
ВБ: Ага. У него вот кто-то из родственников-то (нрзб)
ЛЧ: А! Всё, понял, понял, да, да. Ага.
ВБ: У него была вот, она его французскому-то натаскивала. По-моему, ещё в Германии она… или это какой-то родственник отца его…
ЛЧ: Родственник отца…
ВБ: …который лил крокодиловы слёзы после.
ЛЧ: Кто чего «лил»?
ВБ: Крокодиловы слёзы всё… а сам его всю жизнь третировал, когда… он же был партиец истинный, и очень боялся, как бы тот его это… не мог дискредитировать своим поведением.
ЛЧ: А это как-то Высоцкий Вам сам говорил об этом?
ВБ: А?
ЛЧ: Это Володя сам говорил Вам об этом?
ВБ: Да нет, ну, сколько вот – и ребята тогда, и Севка, и все это мы разговаривали, что, в общем, как-то он себя по отношению к нему непорядочно вёл.
ЛЧ: Ну, это как? Просто он чего-то заявлял на него или просто так говорил вроде?
ВБ: И было вроде, говорит, какое-то. Но это не это… ни… я-то не знаю. Это, по-моему, разговаривали с Володькой. Это, скорей, по-моему, Всеволод мне тогда говорил – что-то мы с ним встречались так – тоже часто контактировали. Вот он мне… но он мне всегда… я его просил литературу, какая там выходит – он мне подбирал. Там…
ЛЧ: Литература?
ВБ: А?
ЛЧ: Литература?
ВБ: Ну да. Вот что выходило – я его тогда просил. А потом я тогда всё-таки это… был большой величиной, в смысле, всей практикой в Москве командовал административной по линии ГАИ. Так что у нас были поводы там встречаться.
ЛЧ: С Севой?
ВБ: А?
ЛЧ: С Севой?
ВБ: Чего?
ЛЧ: С Севой поводы были встречаться?
ВБ: Ну, конечно.
ЛЧ: Ага, ага. А какая у Вас должность была вот в эти годы?
ВБ: Ну, я, в общем, был это… на Подкопаевском командовал это… там, комиссиями, правами, там – все вот… все отделения через меня всё это получали.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Административный… практика.
ЛЧ: А Вы из этого же дома из этого же подъезда, вот на Большом Каретном, Вы знали такого Сашу Бининбойма1?
ВБ: Да я говорю… я… у нас как-то вот, наверно, он с ними уже сошёлся после того, как я в армию ушёл.
ЛЧ: Нет, гораздо раньше!
ВБ: Да?
ЛЧ: Гораздо раньше.
ВБ: Ну, не знаю. В общем, мы как-то вот… я как… лично-то мы вот… Кохановский, он, я – вот это наш какой-то был… а в той компании я… ну, я видел раз вот Утевского, по-моему, раза 2 или как… как мы… ну, это такое шапочное было знакомство.
ЛЧ: А. Ну, Утевский тоже с этого подъезда он был тогда.
ВБ: Да. Ну, вот, я говорю, это мы где-то так… а когда они вот вместе – там я… там не был в той компании.
ЛЧ: Что, какой «мис»?
ВБ: Ну, когда они вместе там с Утевским – вон он говорил, собирались, там, это… там-то я не был среди них. Тогда они вот первоначально там записывали.
ЛЧ: Они даже записывали у Утевского?
ВБ: (нрзб) в это время – армия, там, прочее, все эти.
ЛЧ: Они у Утевского… а что они записывали?
ВБ: А?
ЛЧ: А что они записывали, Вы говорите?
ВБ: Ну, они вот тогда его первые, когда он им исполнял, они начали записывать его песни.
ЛЧ: А-а-а! Это когда уже свои он начал писать?
ВБ: Ну, да, да.
ЛЧ: А, понял, понял, ага. А… а, кстати, этот самый Бининбойм, он потом себе взял фамилию Сабинин. Он, кстати, до сих пор на Таганке работает.
ВБ: Нет. Не помню. Это я…
ЛЧ: Так… так… так он Высоцкого привёл в кружок к Богомолову.
ВБ: А?
ЛЧ: Он Высоцкого к Богомолову привёл, Сабинин.
ВБ: А-а-а! Ну, может быть.
ЛЧ: Он жил на 4-ом этаже там. Или на 5-ом1. Я счас не помню.
ВБ: Может быть. Ну, у него Володя-то… вот я говорю, у нас пошёл… мы же с ним вместе, по-моему, занимались-то, вот у него там. Потом он когда пришёл, конечно, Богомолов-то его должен помнить был. Я помню, что мы у него пацанами там начинали. Вот не помню, какой это класс там был.
(переворот кассеты)
ЛЧ: А это самое… а не помните, Богомолов… и вот лично Вы у Богомолова что-то играли?
ВБ: Ну, я вот, по-моему, Алексея там репетировал – «Домик на окраине».
ЛЧ: «Домик на окраине»?
ВБ: По Арбузову2, да.
ЛЧ: Ага. Ал… а Вы не помните эту пьесу Островского «Трудовой хлеб»?
ВБ: Нет, вот это уже счас трудно.
ЛЧ: «Домик н…» Это Вы точно помните или есть сомнения, что Горького3?
ВБ: Чего?
ЛЧ: Что насчёт Горького?
ВБ: Ну, там был дом Учителя.
ЛЧ: Да, дом Учителя.
ВБ: Да. Вот мы при доме Учителя – это был кружок.
ЛЧ: «Домик на окраине». А чья это пьеса?
ВБ: А?
ЛЧ: А чья это пьеса, «Домик на окраине»?
ВБ: Арбузова.
ЛЧ: Ах, Арбузова!
ВБ: Да, вот «Домик на окраине» – его.
ЛЧ: И она там репетировалась?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ух ты! Мы чего-то не знали об этом! А Высоцкий в ней участвовал?
ВБ: Участво… (смеётся) Не помню, наверно.
ЛЧ: А каким образом вы репетировали, в одиночестве или кто-то помогал вам, ещё подыгрывал, может?
ВБ: Нет. Ну, по-моему… или он с нами… я уж счас очень смутно это всё помню. Да в какой стадии мы там были?..
ЛЧ: Это… а задолго вот до Вашей службы это было?
ВБ: А?
ЛЧ: Вот если с Вашей службой сравнить, это по срокам сколько было до службы Вашей?
ВБ: Это, по-моему, даже до армии было.
ЛЧ: Ну да, это конечно!
ВБ: Да.
ЛЧ: Ну, это за год, за полгода, за месяц? Как это вот?
ВБ: Нет, трудно счас…
ЛЧ: Сложно, да?
ВБ: …не помню, да. Я… грешным делом счас как-то всё уходит. Тут не помнишь иногда это… уже… как стадия эта? Склероз, эклер, маразм – вот (нрзб). На стадии эклера счас находимся.
ЛЧ: Ну как! Вы хорошо помните! (смеётся)
ВБ: Не дай Бог до рейгановского дожить. Но говорят, что вот врачи обрадовали. Я как-то говорил: «Вот доживу!» Да говорит: «Нет, не доживёшь, говорит, более раннее это вращенье начинается!» Но до эклера вот дожили уже: не помнишь, что чего.
ЛЧ: Ага. (смеётся) Понятно. А Вы вот, это самое… Вы репетировали роль Алексея, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Роль Алексея. Ага.
ВБ: Ну, какой там положительный персонаж, в общем, (нрзб).
ЛЧ: Ну, в общем, насколько я понимаю, Вы Богомолову понравились?
ВБ: Ну, я не знаю. Вот он сделал нам двоим вроде такое предложение – в смысле, что есть смысл-то.
ЛЧ: В школу-студию?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: А к кому конкретно, он не называл?
ВБ: Нет. Это разговор, я говорю, такой, как бы как рекомендательный. Не было такого, что, дескать, вот я… Это ж мы потом вроде бы узнали, что он был даже председателем комиссии там, в приёмной.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, такого не было. Ну, я говорю, у меня вот эта – она Серебрякова, она была заслуженный художник, во МХАТе она работала. А мать её – вот эта Галина, и всемирно известная художница-то, Серебрякова1.
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: Её в Лувре вот, в Третьяковской, в Русском музее эти картины…
ЛЧ: Всё ясно.
ВБ: …тоже известны, они… этот род Бенуа-то!
ЛЧ: Да, да, да, да, да.
ВБ: Вот. Ну вот. Ну, они мне все… они ж такие – интеллигенты истинные… вот. Она, правда, неродная была это… мать этой, моей… я как раз женился… девчушки-то вот этой. Но они меня всё равно уговаривали: «Зачем тебе это нужно, всякие эти артистические, там?» В общем: «Плохо, плохо…» Я там часто обитал. Ну, я струсил, думаю: «Ну, куда я пойду?» Не считался я уж больно талантливый или что… ну, подумаешь – стишки читал. Вот где-то валяется в книжечке там: «За лучшее исполнение…», потом одна (нрзб)
ЛЧ: Чего… что за книжечки у Вас?
ВБ: Ну, Маяковского там всякие… ещё давали там. Патриотизм всякий, знаете…
ЛЧ: Это давали где?
ВБ: В школе… ну, в школе, в РОНО, там, в этих, где…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: А вот эти – Маяковский, я говорю, я вот на городском тогда участвовал, мне дали, по-моему, трёхтомник.
ЛЧ: Значит, а у Богомолова только «Домик на окраине» был, и всё?
ВБ: Да. Вот у меня… я там непродолжительный был (нрзб).
ЛЧ: Только… больше ничего не помните?
ВБ: Да. Нет, это… и даже счас скажи мне, вот составь труппу… может быть, только мы у него, так сказать, как-то начинали…
ЛЧ: Борис Авдюхов, не помните такого?
ВБ: Нет, не помню.
ЛЧ: Витя Павлов – ну, который счас вот этот… артист?
ВБ: Не помню.
ЛЧ: Алла Покровская? Вообще никого не помните?
ВБ: Нет, никого. Ну, наверно, это у нас… там они длительно занимались, а мы, наверно, с ним так это… тогда увлекались-то мимолётно. Я уже не помню – он-то… но мы, по-моему, недолго там пробыли.
ЛЧ: А как Вы туда попали? Кто Вас туда… посоветовал, привёл туда?
ВБ: Ой, вот, счас даже не помню. То ли даже Володька меня с собой захватил? Ну, мы, по-моему, недолго там пробыли. Убей меня, не помню. Трудно сказать.
ЛЧ: А не помните, там спектакли шли вообще, в кружке в этом?
ВБ: Вот тоже я этого не помню.
ЛЧ: Угу. То есть, а Высоцкого играющего там Вы тоже не помните?
ВБ: Нет, я там ни себя на сцене не помню, ни его не помню.
ЛЧ: То есть, не репетировали вместе, получается?
ВБ: А?
ЛЧ: Вы вместе не репетировали, получается?
ВБ: Нет. Да, так вот он как-то…
ЛЧ: Ну, я так понимаю, Вы тоже с ним с одного года, да?
ВБ: Нет, он младше меня.
ЛЧ: Младше?
ВБ: Я 35-го.
ЛЧ: С 35-го?
ВБ: Угу.
ЛЧ: А-а-а! Так Вы, значит, в 1-ый класс пошли на 3 года позже!
ВБ: Ну, я… дело в том, что я был в эвакуации.
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: И я приехал, и я, по-моему, в школу пошёл после эвакуации чуть ли не в 10 лет.
ЛЧ: Вот оно что!
ВБ: Там, да. Там никакой школы. Потому что я там в основном в это время с котомкой ходил, молитвы всем говорил, побирался по Волге.
ЛЧ: Угу.
ВБ: И когда меня… уж кончилась война, вот батя в 45-ом, что ли, нашёл нас где-то там с матерью. Вот.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Так привёз сюда обратно.
ЛЧ: А Вы в одной и той же школе проучились вот все эти годы, да?
ВБ: Да. Вот мы в этой 186-ой были.
ЛЧ: Угу. И по какой-то, там, 7-ой класс, да?
ВБ: Ну, да. Я вот уже грешным делом… чего-то я не помню, когда я ушёл-то оттуда.
ЛЧ: Угу. Значит, но в 7-ом классе Вы могли уже не учиться там?
ВБ: Да, могли уже, наверно, не учиться.
ЛЧ: Да. Но в 6-ом точно учились, да?
ВБ: В 6-ом, да. Ещё, наверно, было такое.
ЛЧ: А вот в этот период школы рабочей молодёжи Вы с Высоцким часто виделись? Как можно сказать об этом? Ну, раз в месяц, раз в неделю, раз в день, как вот?
ВБ: Да нет, ну, вряд ли. Всё-таки он это… у меня же было – я и работал, и учился! График такой, что бегом-бегом! С работы – в школу, и это… там сидишь допоздна. Скорей всего мы… вот в это время у нас наши контакты, по-моему, уже и прекратились.
ЛЧ: В какое время?
ВБ: Ну, вот, как я пошёл в школу рабочей…
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Поэтому трудно. Ну, когда там? Школа… это ж – приходишь с работы, бегом туда! Просто физически уже невозможно было никуда.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Вот. А потом, я вот когда ушёл, тренироваться стал, тоже там чуть ли не по 5 раз в неделю.
ЛЧ: Это вот тренироваться начали тоже во время школы уже рабочей, да?
ВБ: Да. Потом на тренировку… уже там вообще занимались, когда уже стал делать разряды-то большие, там раз по 5 в неделю приходилось тренироваться. Так что здесь уже даже это…
ЛЧ: А Вы богомоловскую студию забросили именно вот из-за этого совета, когда вот в этой семье Вам сказали вот?
ВБ: А?
ЛЧ: Богомоловскую студию Вы забросили из-за того, что Вам сказали вот это, да?
ВБ: Не понял.
ЛЧ: Ну, Вы мне счас вот говорили, что Вы в какой-то семье там были… как-то Вы назвали счас…
ВБ: А, не! Ну, это вот когда, да, при… в смысле, разговор-то зашёл, я говорю, вот тогда. Ну, и они мне сказали, что это… не стоит овчинка выделки, не та профессия.
ЛЧ: Угу. И как-то Вы об этом подумали, и всё, да?
ВБ: Да. Ну, и я, в общем, как-то и отошёл. А потом, я говорю, я вот уже и спортом увлёкся уже.
ЛЧ: Но, я так понимаю, если Вам Богомолов сказал, что вот рекомендует в школу-студию поступать, значит, это был конец 10-го класса, так понимать?
ВБ: Да вот, наверно. Это в это время. Наверно, мы всё-таки не в 6-ом были у него-то, а когда-то (нрзб) попозже.
ЛЧ: Ну, это понятно, да. Ага.
ВБ: Значит, мы всё-таки вот в это время… вместе тоже контакт у нас какой-то был.
ЛЧ: Угу. А это не могло быть вот именно в год, когда Вы в армию ушли, в 66-ом1?
ВБ: Вот я не помню даже… а, нет, ну, тут 10-ый-то я точно кончал. Может быть, у меня было вот такая вещь, что я из школы вот там… трудно счас сказать…
ЛЧ: Угу.
ВБ: 10-ый-то я кончал в школе рабочей.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А вот, может быть, я опять возвращался в эту школу? Где-то мы были вот, может быть, 8-ой, там, 9-ый.
ЛЧ: А как Вы могли возвратиться туда?
ВБ: Ну, а как? Очень просто: я пацан… пришли, там, родители, и что… вот это я уже счас не помню.
ЛЧ: У-у-у!
ВБ: То, что я 10-ый кончал в рабочей – это я помню.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А здесь, вот я говорю, я уже не помню. Может, и был какой-то, что… потому что у нас получается, что мы всё-таки это… с ним-то были вместе это… раз разговор с Богомоловым, значит, это уже позже было тогда!
ЛЧ: То есть, либо в самом конце школы, либо уже летом?
ВБ: Да, да. Скорей всего. Потому что это… счас уже чего-то…
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, вот, я говорю, может даже… я не берусь спорить, может быть, я вот ушёл раньше, а он ещё оставался у него, у Богомолова.
ЛЧ: Угу. А Вы откуда знали, что он в строительном учится?
ВБ: Ну, как откуда? Я же… они же с Кохановским поступали!
ЛЧ: Ага, ага. Угу. А, может быть, он совмещал сразу же и студию богомоловскую и этот строительный?
ВБ: Это-то я не спорю. Может, и было такое.
ЛЧ: То есть, такого Вы не помните, да?
ВБ: Я даже вот счас грешу – не он ли вообще мне эту мысль сказал, что, дескать, вот Богомолов рекомендует нам поступать к нему. Может, это вообще был его разговор, Володькин?
ЛЧ: Ага!
ВБ: Так что, это я вот даже не берусь точно… скорей всего, может быть, даже он мне это сказал, что вот… передал, что Богомолов нам вот советует такую вещь.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Могло быть и такое. Потому что я непосредственно с Богомоловым не помню этого разговора. Могло это вот просто от Владимира идти.
ЛЧ: Угу. Но… но он же вот лично Вам, Богомолов, не мог говорить так, не зная Вас?
ВБ: Нет, и он не говорил – это точно! А то, что разговор такой был – возможно, вот как раз, он у него продолжал заниматься, и он ему вот сказал тогда, уже накануне, когда он школу кончал. Может, вот такое. Но я не берусь, конечно, что это именно так. Но мне вот… я только предполагаю – кажется, так. Потому что иначе бы откуда он, этот разговор у меня был этот. Потому что это был такой разговор насчёт этого.
ЛЧ: Угу. Но в это время Вы уже, видимо, решили уйти в другую сторону?
ВБ: Нет. Ну, я… да, я ни о каком этом уже не помышлял.
ЛЧ: Ага. Угу. Значит, уже было время поступать, наверно?
ВБ: А?
ЛЧ: Уже время поступать, наверно, было?
ВБ: Ну, вот, я говорю, ну, у меня, я говорю, я… получилось так, что я когда перед армией, я, по-моему… у меня тяга была вот к бродяжничеству… я, по-моему, это… сдавал на геологоразведочный в МГУ.
ЛЧ: Ага.
ВБ: И вот там я баллов не набрал и ушёл в армию. А уж вот после армии я пришёл… в 61-ом я уже поступал туда, в М.ГУ, на юрфак.
ЛЧ: Ага. Владимир Миронович, а вот в школьные годы какие… вот лично у Вас какие компании были в классе? Ну, у Вас лично какая компания была?
ВБ: Да чёрт её знает. Мы как-то… я, в общем-то, не придерживался, у меня был вот – с ними мы встречались, это: с Володькой, Кохановский. А других я и не помню, с кем и чего было.
ЛЧ: А Акимов?
ВБ: Потом, по-моему… нет, Фридман какой-то там был у нас, не помню…
ЛЧ: Ага.
ВБ: Они тогда спортсмены были. Он в доме 26 на Петровке жил вроде. Да мы тогда, я говорю, я вот как ушёл заниматься вот и спортом – тут уже школьные всякие компании, по-моему, отошли на задний план. Я больше… это благодаря этому я и не курил, и не пил, и в мою бытность сколько там этих из нашей школы и посадили, и расстреляли некоторых – это шпана там была эта малюшенская. А мы вот… нас спасло вот это всё-таки – спорт.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Мы ушли, они как раз впервые организовывали эту… ну, для детишек набирали вот эту школу, наблюдали за ними – как штанга действует на этот возраст, на юношей. Ну, и в общем… Потом, у нас же там публика была, у нас же сборная Союза тренировалась, все эти были: Ломакин, Новак – все эти…
ЛЧ: Ну, да. Да, да, да!
ВБ: …Королёв! Так что мы, пацаны, рот-то раскрывали – что же, имена-то какие! (нрзб) эти были, все эти. Сборная, я помню, и по боксу, и по штанге там была у нас.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Он, Ломакин же, он чемпион олимпийских, там, это всё…
ЛЧ: Да, да, да, да!
ВБ: И у меня уже как-то другая компания. Мы ходили с открытыми ртами, смотрели на них как на ископаемых, и пытались, значит, быть похожими.
ЛЧ: Ха-га, понятно. Ну, в общем, насколько я понял, у вас, когда вот в школе Вы в 186-ой учились, у Вас вроде с Высоцким как бы была дружба и общие компании?
ВБ: Ну да. Ну, как… мы постоянно вот были там… я говорю, у него же вот, где он жил на 1-ом этаже, а учительница у него жила в соседнем подъезде. Там счас какое-то посольство занимает этот дом. Лазарева.
ЛЧ: А-а-а! Да, да, да. Есть там такое, да.
ВБ: Вот у ней там… а вон этот… Кохановский тогда…
ЛЧ: А, в смысле, к ней ходили в гости часто, да?
ВБ: Да, всё время мы ходили в гости.
ЛЧ: Угу. Это… как Вы назвали? Мария Михайловна?
ВБ: Мария Михайловна.
ЛЧ: Мария Ивановна, Вы ск…
ВБ: Мария… Мария Ивановна, точно. Мария Ивановна.
ЛЧ: Мария Ивановна. Лазарева.
ВБ: Потом я её уже встретил где-то в доме престарелых.
ЛЧ: О-о-о! Интересно.
ВБ: Она уже, по-моему, умерла.
ЛЧ: Так вроде как этого подъезда нет уже, там посольство.
ВБ: Ну, я говорю, вот это… ну, было раньше вот.
ЛЧ: То есть, в этом же здании? Но только…
ВБ: Да, в этом же здании. Но оно как… как бы соседи, они примыкали вплотную.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: И вот его подъезд, а слева подъезд был – это вход к ней был. Она…
ЛЧ: А что, только к Высоцкому ходили и к учительнице, больше ни к кому?
ВБ: Да нет, больше никого не было.
ЛЧ: А к Вам не ходили?
ВБ: Да у меня-то, господи, я жил – чего там, 9 метров в старой колымаге разрушенной, на Самотёке там.
ЛЧ: А у Высоцких дома что за атмосфера была? Ну, как относились к гостям в таком возрасте?
ВБ: Ну, как-то попадали, когда никого не было.
ЛЧ: У-у-у.
ВБ: Папа такой – у него всякие игрушки это… сексуальной направленности были.
ЛЧ: У папы?
ВБ: Да, у его папы, я говорю. Да. В общем, мы любовались там. Ну, мы их не видели. Мы как-то попадали так, что, в общем-то, приходили одни. Эти работали, наверно. Ни отца, ни это… я…
ЛЧ: Ну, там же в соседнем доме Акимов жил. У него…
ВБ: Ну, у Акимова там… не в соседнем доме жил, он жил как раз вот на Каретном. У Акимова-то я и после был.
ЛЧ: Ага, ага.
ВБ: Приходили мы даже.
ЛЧ: А, ну да, это он чуть-чуть позже стал жить там.
ВБ: Да, это там вот позже я к нему… когда он там сценарии уже вот писал. Даже мне какой-то… ставили его фильмы там, на «Мосфильме».
ЛЧ: Угу. Ага, ага.
ВБ: Я у него дома был, у Акимова.
ЛЧ: Это за… за уже этим домом. Вот дом 17 у него, по-моему, там. На 5-ом этаже.
ВБ: Нет, это по Каретному, это там, около Петровки, не доходя Петровки, по-моему, последний двор там налево, и в конце заходишь – по-моему, последняя парадная направо.
ЛЧ: А-а-а! Вс… да, да, да, всё понял, понял, ага.
ВБ: Вот, вот, вот.
ЛЧ: А к Кохановскому домой не ходили, не собирались там?
ВБ: А вот к Кохановскому – чего-то я не помню. По-моему, и не были.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, как-то тогда он таким снобом был.
ЛЧ: В смысле?
ВБ: Его как… ну, такой это, немного с выпендрёжем. Такое – как денди.
ЛЧ: Аристократ?
ВБ: Ну, да. Плебей по рождению, аристократ по натуре.
ЛЧ: (смеётся)
ВБ: Потом, где-то, вот я помню, на вечере с ним мы встречались, ещё чего-то такое. А потом как-то я звонил – то ли он телефон изменил, то ли это… как-то у нас так не сложилось.
ЛЧ: Ясно, ясно. Ага. Владимир Миронович, а вот всё-таки в эту встречу, вот в 80-ом году, во время этой записи что-то ещё не помните? Ведь за 2 часа о многом можно наговорить!
ВБ: Вот я не помню. Там, может быть, вот если послушать – может быть, там разговор какой-то или о чём… о чём речь там шла.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Там она хоть большая, нет?
ЛЧ: Минут 5 от силы.
ВБ: А, минут 5?
ЛЧ: Там о Кохановском речь идёт, какую-то фотографию из стола он достаёт.
ВБ: А, ну вот это как раз он мне подарил тогда эту фотографию.
ЛЧ: Угу. И подписал н… на…
ВБ: Да, «Надежде добра!»
ЛЧ: «Надежде», да?
ВБ: Ага.
ЛЧ: А скажите, а эта фотография цела вообще?
ВБ: Да вот я… я уже с этой Надеждой давно не живу.
ЛЧ: Я не в том смысле, я… просто нам засканировать! Мы любое, там…
ВБ: Я говорю, я не знаю даже. Вот я у неё это… надо спросить у неё просто, поинтере...
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, вряд ли она помнит. Она тоже, по-моему, переезжала уже раза 2. Ей-то, может, это не так. Да и тогда это – ну, что, пришли это… сказала «спасибо».
ЛЧ: Не, нам просто её как бы, это самое… иметь в виду, чтобы… мы ничего приставать не будем. Там просто…
ВБ: Нет, ну, понятно. Ну, это я просто попробую выяснить. Не знаю, (нрзб).
ЛЧ: Это – как документ. Если можно.
ВБ: И очень хорошо бы, если вот мы как-нибудь с Вами встретились, и запись Вы бы эту послушали!
ВБ: Да, ну, ладно.
ЛЧ: Чьи там голоса конкретно.
ВБ: Договорились. Как-нибудь решим. Как Вас звать-то?
ЛЧ: А, Лёва меня зовут.
ВБ: Лёва, да?
ЛЧ: Лёва, да.
ВБ: А как фамилия-то?
ЛЧ: Фамилия – Черняк. Ну, это ни о чём не говорит.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Нет, это… ну, как… я просто как энтузиаст, биограф. Вот.
ВБ: Ну, понятно.
ЛЧ: Я всякими мелочами интересуюсь.
ВБ: Так, поэтому, я говорю, такие какие-то сногсшибательные – вряд ли.
ЛЧ: Нет, это для нас всё сногсшибательно!
ВБ: Как счас все говорят, что был лучшим первым другом. Я говорю: «Нет! Там, это… ну, у нас, я говорю, какие-то были ну, чисто такие, ну… человеческие, тёплые…» Тем более, мы просто… это надо… связь, так сказать, детства.
ЛЧ: Да.
ВБ: Вот.
ЛЧ: Да, да, да, да. Вот. А… ну, в общем, Вы счас в этом… так сказать, до лета Вы будете по этому адресу, по телефону?
ВБ: Да, да, я…
ЛЧ: Это где-то…
ВБ: Я только если, тьфу-тьфу, может быть, сматываюсь, как правило, когда потеплеет уже там.
ЛЧ: У-у-у. Ну, в общем…
ВБ: Смотаюсь туда.
ЛЧ: …если до этого времени как-то с Вами договоримся вот подъехать…
ВБ: Да.
ЛЧ: Это Вы где-то на «Щёлковской» живёте, да?
ВБ: Нет, это Тушино, «Планерная» метро.
ЛЧ: А-а-а! Да, да, да, да! Там «9». Всё, правильно, это «Тушинская», да.
ВБ: Да. Так что – милости прошу!
ЛЧ: Ага. А вот… вот счас можно вот конкретно договориться, там, на ближайшие дни?
ВБ: Ну, давайте, когда у Вас есть возможность?
ЛЧ: Ну, когда Вы скажете?
ВБ: Ну, когда удобно? (нрзб)
ЛЧ: Ну, давайте хоть завтра.
ВБ: Завтра, да? А завтра у нас чего? А, понедельник, да? Ну, давайте. Ну, Вас не знаю, как… я-то один, поэтому у меня тут бардачок некоторый.
ЛЧ: Да, это нам совершенно…
ВБ: Пе… пере… переживёте, да? (смеётся)
ЛЧ: …это совершенно нам неважно! (смеётся)
ВБ: Я тут поделками всякими занимаюсь, поэтому у меня… с этим бардаком я не могу справиться. Только справишься – опять он вырастает.
ЛЧ: Да, это у всех так.
ВБ: Всякое хобби (нрзб).
ЛЧ: Вот. Ну, давайте…
ВБ: Ну, давайте тогда где-нибудь… во сколько Вас устроит?
ЛЧ: А во сколько Вас устроит?
ВБ: Ну, если… давайте где-нибудь, может, часиков в 6. Устроит?
ЛЧ: Очень хорошо.
ВБ: Приезжайте. Значит…
ЛЧ: В 6 вечера, разумеется?
ВБ: Да. Вы это…
ЛЧ: Угу.
ВБ: …значит, Вы из 1-го вагона на «Планерной»…
ЛЧ: Так, метро «Планерная»?
ВБ: Да. Выходите, и там прямо выйдите, и перед Вами – площадь. Увидите – на этой площади автобусы все останавливаются.
ЛЧ: 1-ый вагон. Ага.
ВБ: А?
ЛЧ: 1-ый вагон?
ВБ: Да.
ЛЧ: Понял. Ага.
ВБ: Из 1-го. И Вы прямо… (конец записи)

беседа по телефону
08.02.2004

В конце 90-ых меня очень интересовала тема драмкружка под руководством В.Н. Богомолова, к которой я вернулся в конце 2000-ых. Я публиковал подборку моих исследований по этой теме, и я думал, что в списке участников кружка уже можно было поставить точку. И это – несмотря на то, что с В.М. Баевым я беседовал очень вдохновенно и те встречи с ним мне особо памятны, и я мог бы вставить этот материал в нужное место… Но к положенному сроку я почему-то начисто забыл о факте участия Баева в кружке, и с немалым удивлением вспомнил только тогда, когда стал делать расшифровку вышепредставленной беседы. И это я говорю опять и снова к тому, что никак недопустимо работать с очевидцами без диктофона!!!


_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Последний раз редактировалось Евгений Давидович 05 окт 2013, 20:44, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:30 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
Беседа 2.

Баев Владимир Миронович

Лев Черняк: Можно говорить?
Владимир Баев: Да.
ЛЧ: Немножко о Вас расскажите вкратце. Где Вы родились?
ВБ: В Москве.
ЛЧ: А дату рождения можно узнать Вашу?
ВБ: Да. Октябрь 35-го года.
ЛЧ: Октябрь… а числа какого?
ВБ: 5-го.
ЛЧ: 5-го октября, да. А родители Ваши? В какой семье Вы…
ВБ: Трудяги, рабочие. В общем, вернее, служащие. (нрзб) Мать в здравоохранении.
ЛЧ: А потом эвакуация. А где это происходило всё?
ВБ: Меня сначала повезли в Горьковскую область. И мы попали там… в общем, на глазах бомбили эти баржи… так что я… а тогда же были эти 25-тысячники, мы там в колхозы ездили в Средней Азии. Тогда, по-моему, было увлечение лётными делами. Она кончила. И её, по-моему, в 42-ом, когда приказ Калинина был осенью 41-го – все детские учреждения и работников эвакуировали. Потом её призвали, она стала на лёгкой авиации работать. (нрзб), Чебоксары. Ну, жил у какой-то набожной старушки я, пока она получала аттестат… зарплату лётчикам-то давали хорошо, нормально. А потом она пропала без вести. И мне одели на плечи от противогаза, и я пошёл побираться по Волге. Года через 3 она меня нашла.
ЛЧ: Вот в этой книжонке есть все ваши списки школьные, списки учеников1. И получается, что Вы учились только в 9-ом классе.
ВБ: А-а-а! Ну, вот, может, да.
ЛЧ: Могло такое быть?
ВБ: Могло. Я возвращался. Потому что я помню, что родители посчитали, что тяжело мне это ученичество, и они меня вернули снова в эту школу. Потому что я помню.
ЛЧ: Но вот что непонятно получается… это, значит, 53-54-ый учебный год. А где ж тогда Вы учились до этого, если Вы говорите, что в этой же школе? Как так получается? Значит, в этой школе Вы не учились?
ВБ: Нет, я говорю, что я учился в этой школе. А, наверно, после 6-го я ушёл, что ли?
ЛЧ: А потом эти классы объединялись и разъединялись из-за количества? Видимо, так?
ВБ: Я не помню уже сейчас. Вот эта Ферендино-то наша – она, по-моему, даже классной руководительницей у нас была.
ЛЧ: А тут есть её фамилия.
ВБ: Правильно я хоть назвал?
ЛЧ: Правильно, правильно! Счас я найду!
ВБ: Хоть не забыл.
ЛЧ: Всё есть. Совершенно правильно. А где ж она?
ВБ: А, вот – Малюкин, по-моему, у нас спортсмен был, да.
ЛЧ: Да где ж она? Ну, счас мы дойдём ещё.
ВБ: Монахов – по-моему, вот он стал геологом.
ЛЧ: А Вы сначала вот возьмите 9-ый класс ваш, вот он, вспомните.
ВБ: Да. Ага. Вот. Так, Богомолова не помню, этого не помню. Этого не помню. Кохановский, так. Малюкина вот помню, я с ним даже потом встречался, он жил на этом… на Цветном бульваре, дом 25. Так, а кто же это было…
ЛЧ: Встречались после школы или (нрзб)?
ВБ: Нет, после школы уже. Такой был человек – каждое слово у него через это всё, для вставки, у него всё «блядь» проскакивало. Я ему говорю: «Володь, ну, что ты…» И он так это… Ну, значит, правильно, я тогда 10-ый в рабочем кончал.
ЛЧ: И больше никого не помните?
ВБ: Нет, вот – Родин – помню такого зрительно даже. (нрзб) (ВБ вспоминает о каком-то соученике) в составе геологов я даже на Камчатку с ним летал. По-моему, главным геологом Корякского национального округа он был там.
ЛЧ: Кто, кто был?
ВБ: Ну, вот, не помню, Нефёдов, по-моему. Вот это не берусь, я счас забыл. Богомолов, Белоусов…
ЛЧ: А Вы с кем за партой сидели, не помните?
ВБ: Ой, нет, счас уже я не помню.
ЛЧ: Ну, а с кем Высоцкий сидел, тогда тем более не помните?
ВБ: Тоже не помню.
ЛЧ: А вообще, вот именно в 9-ом классе принято было отмечать дни рождения? Знали ли об этом ученики?
ВБ: Да нет, по-моему. Нет, наверно.
ЛЧ: Не было такого?
ВБ: Нет.
ЛЧ: А вообще, вот что Вы помните из обстановки в школе? Спортзал был?
ВБ: Спортзал был. Помню, как шкодничали и меня выгнали на несколько дней. Доску, помню, намазали этим, как его… воском.
ЛЧ: В смысле, кто намазал?
ВБ: Ну, я не помню уж. Ну, мы все были такие.
ЛЧ: Имеется в виду, в Вашем классе, да?
ВБ: Ну да. Она пришла, пишет – а мел-то не пишет! Ну, вот. Потом, значит, помню, стулья, что ли, какие-то сломал… у нас Пушкин был завуч такой.
ЛЧ: Странно. Счас полистаем, посмотрим.
ВБ: Он завуч был. И он, помню, тогда вызвал: «Ну, вот, чтобы стулья были!» И мы, по-моему, где-то… где счас чебуречная, что ли, раньше была на Самотёке – оттуда свистнули и принесли. А он потом… мы с батей там обедаем, и он стоит, так смотрит. Потом меня вызывает: «Ты где стулья взял?» Я говорю: «На чердаке!» – начал его… ну, понятно. А он, когда ел, всё на стулья да на меня посматривал.
ЛЧ: (смеётся)
ВБ: Ну, в общем… (нрзб) все шкодничали.
ЛЧ: А столовая прямо в школе была?
ВБ: Да какая? Там у нас столовой-то не было. Так, у нас…
ЛЧ: А как вы обедали? Как было организовано всё?
ВБ: Нет, обедов, по-моему, не было.
ЛЧ: Не было?
ВБ: Так – какие-то бутерброды. Но сейчас я уже не помню.
ЛЧ: Но, разумеется, все жили же рядом где-то?
ВБ: Да. Ну, вот, я говорю, чего там… а где же это, интересно, у нас… что-то я его не нахожу!
ЛЧ: А что именно?
ВБ: Вот одна фамилия, потом он предпринимателем даже был!
ЛЧ: Какая фамилия?
ВБ: Я вчера ему звонил, а он забыл это. Может, он просто (нрзб) в параллельном? И он даже приглашал меня (нрзб)
ЛЧ: Скорее всего, в параллельном, наверно. А как иначе? Ну, вот, там перед этими списками – там будут фамилии этих самых… и завуча, может, найдёте. Вот, вот.
ВБ: (нрзб) Качанова Евгения Васильевна – вот она, помню, тоже была классным руководителем. Ферендино (нрзб)
ЛЧ: Ну, вот – фамилия её.
ВБ: (нрзб) А чего ж нет этого Пушкина?
ЛЧ: Ну, это завуч. Преподаватели (нрзб).
ВБ: Даже вот счас грешным делом не могу вспомнить.
ЛЧ: Вот Вы говорили…
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: А этой нет? Как Вы её называли? Лазарева, да?
ВБ: Но она не в нашей школе, она в 192-ой была.
ЛЧ: Всё! Да, да, да.
ВБ: Она просто вот была знакома с дамой, которая потом мне жильё искала. Я там и познакомился с ней. А с ней я начал языком заниматься.
ЛЧ: А какие-то уличные развлечения были у вас в период 9-го класса, скажем так? В «Эрмитаж» ходили или чего-то?
ВБ: Ничего не помню этого.
ЛЧ: «Нарву» или какие-то кафе посещали? Или только домой друг к другу ходили?
ВБ: Да, вот к Лазаревой мы частенько…
ЛЧ: Угу. То есть, именно к ней? Не к её детям, а прямо к ней?
ВБ: А у неё не было, она одна без мужа жила.
ЛЧ: А-а-а! Понятно. А почему именно с Высоцким Вы подружились? Что, другие из класса ничем не выделялись или как?
ВБ: Ну, чёрт… я говорю, я вот занимался чтением этих стихов, у нас всякие конкурсы… может, у нас что-то такое и было общее? Меня тянуло всегда… я даже и не знаю, это скорей всего чисто интуитивно, где-то под кожицей… под корочкой.
ЛЧ: А почему он на конкурсах не участвовал? Он же тоже читал.
ВБ: Ну, он-то… у него-то голос тогда был хрипловатый такой. А я-то был это…
ЛЧ: Просто у Вас голос поставлен был?
ВБ: Ну, не знаю. Во всяком случае, мне как-то это сложно сказать, почему. Тогда же мы все были патриоты большие.
ЛЧ: А у Вас вообще с Высоцким были разговоры о поэзии, о литературе?
ВБ: Лев, счас уже разве упомнишь об этом! Потом, о чём мы говорили в это время – трудно сказать.
ЛЧ: А что-то Вам запомнилось, скажем, как проходили в школе общественные праздники, 1-ое Мая, скажем?
ВБ: Нет, это я вообще даже не помню.
ЛЧ: Демонстрация, там, ничего такого?
ВБ: Нет, вроде мы в этом не участвовали.
ЛЧ: А общение с женской школой было какое-то?
ВБ: Нет. По-моему, мы никак (нрзб) общаться. Я даже не помню, как (нрзб)
ЛЧ: А по фотографии можете кого-то узнать? Фотография – это уже 10-ый класс, Вас не было уже там.
ВБ: Какая разница? Вот Кохановский, вон этот (нрзб) тоже помер уже он.
ЛЧ: Кто, кто?
ВБ: Фамилию его не помню.
ЛЧ: Это я прокомментирую для себя: во 2-ом ряду 2-ой справа, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ну, это мы можем у Кохановского спросить ещё (нрзб).
ВБ: Ну-ка, счас я по фамилии…
ЛЧ: По фамилии, может.
ВБ: По фамилии, да. (нрзб) даже забыл. (нрзб)
ЛЧ: Чего, чего?
ВБ: Говорю, женой его стала, эта дама.
ЛЧ: Откуда Вы знаете, что он умер? Это Вы потом встречались с ним, да?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Ну, а Вас там нету?
ВБ: Нет. Здесь я, значит, уже не был.
ЛЧ: А почему нет? Вон – 9-ый класс.
ВБ: Это 10-ый.
ЛЧ: Ах, это 10-ый! А в 9-ом?
ВБ: А тут нет 9-го.
ЛЧ: Есть тут 9-ый, есть.
ВБ: Есть? Счас посмотрим, да. Звонил я этой даме: она где-то видела эту фотографию, обещалась посмотреть1.
ЛЧ: А, Надежда, да?
ВБ: Угу. Ну, не знаю, как у неё будет там (нрзб)
ЛЧ: Вот 9-ый класс.
ВБ: А, вот он. Вот ты чёрт, надо ж, как выскочило!
ЛЧ: Это верхний ряд, 1-ый слева?
ВБ: 1-ый слева, да.
ЛЧ: Это тот же самый вот?
ВБ: Да, да, да, да.
ЛЧ: Кого ещё там видите?
ВБ: По-моему, (нрзб) как же он? Ой, ё-моё! Вот даже память-то какая!
ЛЧ: А Вас здесь нету?
ВБ: Нет.
ЛЧ: Странно. А почему? И Кохановского нет.
ВБ: Может, это неполная фотография?
ЛЧ: Это Акимов, нет?
ВБ: И Акимова нет.
ЛЧ: Тоже нет. А здесь никого не узнаёте на скамейке?
ВБ: Нет.
ЛЧ: И Акимова не узнаёте?
ВБ: Нет, Акимов – вот он.
ЛЧ: Угу. А это не из класса вроде как?
ВБ: Ничего не знаю.
ЛЧ: Угу. Это просто по детству один историк по архивам полазил слегка, и вот издал не так давно.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Владимир Миронович, значит, я пришёл к такому выводу, что Вы в кружке Богомолова были именно в 53-54-ом году.
ВБ: Скорее всего. Потому что не может же быть так, чтоб мы совсем пацанами были.
ЛЧ: Понятно. А позже могло быть, когда Вы были загружены рабочей школой?
ВБ: Нет, нет, нет. Это тогда (нрзб)
ЛЧ: Позже не могло быть, да?
ВБ: Нет. Это – когда мы в школе были. Тогда уже…
ЛЧ: Это только во время учёбы в этом классе?
ВБ: Да, да, это скорей всего тогда.
ЛЧ: А в ШРМе просто у Вас времени бы не было, да?
ВБ: Да нет, да я не в состоянии был бы.
ЛЧ: Угу. Это был Ваш вообще первый актёрский опыт, вот Ваш личный?
ВБ: Ну, как актёрский? Так, в общем-то, потом я где-то даже в ЦДКЖ в таких кружках занимался после этого.
ЛЧ: До этого?
ВБ: Нет, наверно, после уже. Это разве назвать можно актёрским?
ЛЧ: Ну, какое-то начало всё-таки!
ВБ: Нет. Тем более, я никаким актёром не стал. Так что это всё…
ЛЧ: А что Вам запомнилось из системы преподавания Богомолова? Что там у него (нрзб)?
ВБ: Да чего там, пацан… когда приходишь, чего ты можешь дать? Сидишь там… отношения… мы, по-моему. С ним были пацаны, а там были уже по сравнению с нами более солидные люди.
ЛЧ: Ну, Богомолов был года 20-го, что ли, рождения.
ВБ: Нет, ну, я говорю, в смысле – кто занимался. Мы-то им даже неровня были по возрасту.
ЛЧ: Ну, никого Вы не вспомнили из них?
ВБ: Нет. Мы, наверное, не так уж и много были.
ЛЧ: А Богомолов вообще что за человек был?
ВБ: Ну, я счас уже (нрзб). Помню, что он высокий, худощавый вроде был. Я не знаю, он в 5-ом потом откололся, вроде бы его какие-то (нрзб) были, я считаю, да, что это.
ЛЧ: Были, были, в общем, да. Ну как он был, злой или что-то запомнилось неприятного?
ВБ: Нет, нет, ничего вроде такого негативного не помню.
ЛЧ: А вот то, что касается, Вы говорили, попали на «Галилея»… именно на «Галилея»?
ВБ: Да, помню его (нрзб)
ЛЧ: А, может, это был «Гамлет» всё-таки?
ВБ: Нет, «Галилей».
ЛЧ: Потому что «Галилей» последний раз у них был в 76-ом году.
ВБ: Ну, я говорю… ну, это я уже помню, после армии, когда я попал тогда (нрзб).
ЛЧ: За 4 года до 80-го последний «Галилей».
ВБ: Это то, что «Галилей» – это точно, потому что он когда вышел – там шоу устроил. Мы… со мной дама моего друга подвизалась… а он вылетел в фойе, мы с ним стоим, все прогуливаются. А мы так – в центре фойе в театре… по-моему, он чуть ли не в этом рубище вышел. Чего так… я не помню даже (нрзб) фамилию (нрзб) как же это, а? Как же вот это? Вообще, я с ним долго (нрзб)
ЛЧ: Как звали хотя бы?
ВБ: Да вот, я говорю, я чем больше стараюсь вспомнить, тем дальше уходит.
ЛЧ: Это опять же – верхний ряд, крайний слева. Это я для себя, чтоб потом разобраться.
ВБ: Счас я попробую. (пауза в записи) Так, Акимов здесь… Так, а кто же (нрзб) Высоцкий (нрзб)
ЛЧ: А, это эта самая записная книжка у Вас?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это он Вам телефон давал который?
ВБ: Ну да, вот это на Большой Грузинской. (нрзб)
ЛЧ: Ага. А можно зачитаю? Это нам для (нрзб).
ВБ: Я записывал, тут почерк мой.
ЛЧ: Ага. (читает) «Высоцкий (нрзб) Малая Грузинская, 237-30-27», да?
ВБ: 23… 253-39-79. Он чего-то вот два раза менялся.
ЛЧ: Ух ты! А менялось на что?
ВБ: Не знаю. Это я вот – что менялось, так вот записано: «45-85; 237» – это тоже не помню.
ЛЧ: 237? Интересно!
ВБ: 253 – вот (нрзб)
ЛЧ: А чей это телефон – 23?
ВБ: Вот – 253. Это, наверное, этот…
ЛЧ: Это – Малая Грузинская.
ВБ: Да, это Малая Грузинская.
ЛЧ: 39-(нрзб).
ВБ: А вот это – я не знаю, какой. Может быть, на дачу или куда.
ЛЧ: 237… Нет, не было такого телефона.
ВБ: Ну, я не знаю.
ЛЧ: Я зачитаю. Потом…
ВБ: Да. (нрзб)
ЛЧ: (читает) «237-30-27» – это написано карандашом сверху. Видимо, телефон Высоцкого чей-то.
ВБ: Ну, я не знаю. Где он жил, может быть, (нрзб).
ЛЧ: Это район Павелецкой, в общем, телефон.
ВБ: Да.
ЛЧ: Странно.
ВБ: Так, так, так… ну, чёрт, а! Сижу, пришёл кто-то мне (нрзб) лекарства заказать. Говорит: «Как её фамилия-то, а?» Жены фамилию вспомнить не могу! (смеётся) Чем больше вспоминаю, тем уходит. Звоню на работу, мы расхохотались. Вот бывает же такое! Вот Кохановского.
ЛЧ: (читает) 434…
ВБ: Нет, 431. 431.
ЛЧ: Не, у него другой телефон счас.
ВБ: Не, ну, я говорю, вот это позже, когда этой книге (нрзб) Так. (нрзб)
ЛЧ: У него уже лет 15 другой телефон. (пауза) Это я по книге. Вот интересные моменты есть, потому что в 9-ом классе Высоцкий совершенно не аттестован за 2-ую четверть! Не болел, а оценок не имеет, в то время, как все другие ученики аттестованы. Ничего не скажете по этому поводу? Почему это вдруг не аттестовали его?
ВБ: А чёрт его знает! Я… может, уезжал куда?
ЛЧ: Да нет, никуда он не уезжал, не прогуливал. Почему-то вот так получилось. А, вот ещё, значит… ну, это от автора: «Напомню, что полное среднее образование стоило денег. То есть, за обучение своих чад в 8-ых-10-ых классах родители платили, правда, немного – 200 рублей в полугодие, но платили. 5 человек из 9-го «В», они же – из будущего 10-го, были освобождены от платы, в том числе и Кохановский. Такая льгота давалась по предъявлении соответствующих справок о низком (нрзб)».
ВБ: Ну, Кохановский, по-моему, жил с матерью, и сестра, что ли, у него была (нрзб)?
ЛЧ: Ну, по-моему, да.
ВБ: Да. А, вот, вспомнил – Танков!
ЛЧ: Танков?
ВБ: Да, фамилия этого.
ЛЧ: А как его зовут?
ВБ: Валентин, по-моему. Да, Валентин.
ЛЧ: Валентин Танков. А в списках его нет.
ВБ: Ну, вот он… нет, ну, на фотографии вот только я видел.
ЛЧ: На фотографии есть, а в списках его нет.
ВБ: Ну, вот я не знаю. Танков.
ЛЧ: Танков… а он живой, нет?
ВБ: Валентин. Нет, он… я говорю, он умер.
ЛЧ: А у него, наверно, какие-то родственники есть? Может, я телефон запишу, позвоню им?
ВБ: Телефон? Счас я, если найду. Вот – Женя (нрзб)
ЛЧ: Танков… по-моему, Александр написано у Вас, нет?
ВБ: Нет, это Алла, это жена его. Его бывшая.
ЛЧ: А-а-а! Это Алла!
ВБ: А домашний его: 299-54-13. Но это я не знаю, счас он сохранился или нет. Это как раз вот здание прямо напротив ГАИ городского.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Где там (нрзб), старый дом этот здоровый, в конце Лихова переулка. Если идти…
ЛЧ: Угу. А какой-то ещё телефон записан напротив!
ВБ: Ну, это рабочий. Это её рабочий, жены.
ЛЧ: Может, на рабочий, по рабочему?
ВБ: Нет, она же давно пенсионерка, не работает. Это вот домашний. Ну, у них может быть и не меняться, потому что дом-то старый, и конструкция (нрзб).
ЛЧ: Танкова.
ВБ: Да, вот Танкова Алла её звать. Она может…
ЛЧ: Танкова.
ВБ: Да.
ЛЧ: Странно. Владимир Миронович, а Вы помните экзамены после 9-го класса? По идее, должны лично Вы сдавать?
ВБ: А я не знаю, мы в 9-ом разве сдавали экзамены?
ЛЧ: Да, сдавали.
ВБ: Да?
ЛЧ: Да.
ВБ: Счас уже ничего не помню. Я помню, что в 10-ом, когда я сдавал литературу, мне поставили не «отлично» даже, а отметили «выдающийся ответ!» Ну, я тогда специалист по Маяковскому. Я тогда знал «Советский паспорт», там, я уже так тогда (нрзб).
ЛЧ: А, (нрзб) Ну, Высоцкий тоже Маяковского особо любил! Особо любил!
ВБ: Вот, мы, может быть, даже так…
ЛЧ: Может, из-за этого, да?
ВБ: Я говорю, книги счас искать трудно. Ну, много я получаю литературы. Лучший чтец данного района (нрзб). Ну, потом – всякие патриотические вещи.
ЛЧ: Посмотрите – очень любопытная вещь. Она, может, Вам понравится. (смеётся) Значит, есть записи о том, что в периоды классного руководителя – Качановой…
ВБ: Ага.
ЛЧ: … её в этой должности заменяла преподаватель французского языка Евгения Николаевна Ферендино.
ВБ: Да, Ферендино, да.
ЛЧ: Было такое, да? Что она болела, а та заменяла.
ВБ: Ну, наверно. Ну, я уже не помню. Ферендино-то я ещё помню. А Качанову я, к сожалению, уже даже и не помню.
ЛЧ: «Надо думать, что в эти времена прилежание у Высоцкого было на высоте!» Может, тогда как раз и приезжала эта делегация?
ВБ: Не знаю, как. Во всяком случае, я бы не сказал, что он тогда паинькой был. Так, в общем, обыкновенный парень, как и все. (просматривает книгу) Да, да. Нет, ну, вот Валю… Валентина, значит, я всё-таки вспомнил.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Насчёт остальных вот что-то я…
ЛЧ: А то, что касается вот вашей встречи в Троицке, когда Вы на дачу к нему зашли?
ВБ: Ну, я говорю, я ж постоянно туда ездил. Потом даже кто-то мне сказал, выяснилось, что он приезжал. А потом мы просто пришли как-то… он приехал, я как раз был, и мы зашли к нему туда на эту. Он построил… ему, по-моему, там… солдатам он концерты давал там – ближайшие воинские части.
ЛЧ: Ватутинки?
ВБ: Ну да. Они ему там вроде помогали при строительстве. А территория там этого… Ежов, там… или кто там этот кинодраматург-то?
ЛЧ: Володарский?
ВБ: А! Володарский, да.
ЛЧ: Володарский, да.
ВБ: Ну да. У них же с Мариной потом стало распрей, что ей… посёлок Союза Писателей восстал, чтобы это… раз поставлено на земле другого, там, прочее…
ЛЧ: Ну, да, это было там.
ВБ: Ну, да, всё это.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Он тогда это… а тогда-то не было этих… он приезжал. У него там домина здоровый был.
ЛЧ: У Володарского?
ВБ: Да. Там, ну… городская квартира. Там и телефон…
ЛЧ: А у Высоцкого меньше был?
ВБ: Ну, у него деревянный… так, красивая была, по-моему, эта… приличное здание даже по нашим меркам. Ну, а у того хоромы были, прямо приличное здание. По-нашему тогда это было как евроремонт. Там эти кресла, всё это.
ЛЧ: А сколько Вы пробыли на даче, там примерно провели?
ВБ: Да это я несколько лет туда ездил.
ЛЧ: Нет, нет. Вот в тот раз, когда Вы к Высоцкому зашли, вот на (нрзб)?
ВБ: Где-то, может быть, пол… час или сколько мы с ним были…
ЛЧ: Час, да?
ВБ: Да. Ну, мы там ничего не пили. Просто он показывал мне, как идёт строительство. Тогда, значит, по-моему, до конца и не было достроено. Так, всё… уже стенки построены, уже стенки все стояли. Вот я помню, в спальню он меня заводил, там показывал мне всё это. Над кроватью они ему зеркало сделали там.
ЛЧ: Над кроватью зеркало?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это на 2-ом этаже?
ВБ: Я счас уже не помню, 1-ый или 2-ой. По-моему, был 1-ый. Ну, прямо вот во всю ширину – и здоровое такое зеркало было.
ЛЧ: А он не говорил, что он собирается ещё достраивать?
ВБ: Нет, такого просто я уж счас не помню.
ЛЧ: А то, что у него солдаты работали, это он сам сказал Вам, да?
ВБ: Ну, он сказал, да, что помогали.
ЛЧ: Угу. А то, что у него трубы разорвались, он говорил, зимой?
ВБ: Нет, это вот, может… это и позже было. Мы, по-моему, где-то встречались, я помню, это было тепло.
ЛЧ: Тепло было, да?
ВБ: Да. А так, я говорю, я несколько лет туда ездил.
ЛЧ: Угу. Угу.
ВБ: Зимой как бы. Вот зимой-то никак не попадаю. А тут я (нрзб).
ЛЧ: Угу. А как Вы расстались в тот день? Ну, в смысле, кто на чём куда уехал? Или Вы пошли к себе в домик, да?
ВБ: Да нет. Ну, я… поговорили, да я ушёл, конечно, туда.
ЛЧ: А он остался, да?
ВБ: Ну да. Наверно, к себе пошёл.
ЛЧ: Угу, угу. И, видимо, в то время вы договорились, что Вы домой как-нибудь придёте к нему, да?
ВБ: Да нет, он мне говорил (нрзб). Я даже не знаю, вот это вот… (нрзб), что я тогда вот к нему приехал. Так, кто же у меня… Виктор, Виктор, Виктор (нрзб). Я к нему не звонил.
ЛЧ: А вот когда домой Вы на Грузинскую приехали – это во сколько примерно было? Ну, хоть…
ВБ: Ну, это где-то… не поздно было, где-то во 2-ой половине, по-моему, дня.
ЛЧ: Вот 2-ой?
ВБ: Мы пришли, он там даже лежал. То ли… да, приболел он. Хотя вроде он и говорил.
ЛЧ: А что было, чего он приболел?
ВБ: Не знаю. Я помню, что вот только единственное – это у него… тогда тоже по нашим меркам квартира-то была (нрзб). А у него, конечно, по нашим меркам была квартира фешенебельная.
ЛЧ: 3-комнатная всё-таки.
ВБ: Да. Ну, там… давно, конечно, не нажил. Там это… Ну, вот помню, при мне вот этот разговор, что он с кем-то на повышенных тонах… говорил на неё, чтоб засунуть хотели на какие-то иностранные рейсы. А он говорил, что ему выгоднее «Аэрофлотом», они ему вроде не давали, что ли, «Аэрофлотом» лететь.
ЛЧ: Выгодней, потому что у него здесь скидки?
ВБ: Ну, да, да, да.
ЛЧ: А там же его никто не знает?
ВБ: Да. Да, да, да, да.
ЛЧ: Угу. Угу. А как на вахте Вас встретили? Там же охрана, там вахтёр сидит.
ВБ: Да я уже не помню. Это… раньше, по-моему, там не было ничего.
ЛЧ: Было, было. Там домофон был, там сидели постоянно.
ВБ: Ну, когда я приходил – я не знаю. Я… мы, по-моему, поднялись, позвонили. Чтоб был у нас там какой-то (нрзб)
ЛЧ: А дверь кто открыл вам?
ВБ: Ну, вот, по-моему, то ли этот доктор или кто там… ну, я уже счас не помню (нрзб).
ЛЧ: Доктор, да? А вообще, как Вы догадались, что он доктор? Он Вам что, сказал что: «Я – доктор!», или как?
ВБ: Ну, нет. По-моему, после мне кто-то сказал, когда я говорил… то ли сказали, что это у него врач вроде как личный с ним постоянно находится. Мы же там чего-то такое… он говорил… не помню. А вот этот, счас, 948 – это не Кохановского?
ЛЧ: Нет, не его. У него – 434 первые цифры. Я могу Вам дать телефон.
ВБ: 434? Ну, давайте на всякий случай.
ЛЧ: Да, я счас вот разберусь вот с этим случаем. Я не забуду.
ВБ: (нрзб) Да, не помню.
ЛЧ: Вы не вспомните, этот доктор в очках был или без очков?
ВБ: Нет, это…
ЛЧ: С усами, без усов? Тоже не помните, да?
ВБ: Уже не помню. Я как-то… я на него даже и внимания так особенно…
ЛЧ: А Высоцкий как-то обращался к нему? Может, Игорь, Толя называл его, нет?
ВБ: Не, ну, мы пришли тогда, я говорю, это я не помню. Мы собственно друг с другом так увлечённо беседовали, даже не знаю о чём.
ЛЧ: Угу, угу. А как полностью фамилия-имя-отчество Вашего друга, с которым пришли Вы туда?
ВБ: А, это Леонид Сергеевич.
ЛЧ: Леонид Сергеевич…
ВБ: Да, он на 50 лет у меня наливал. Он доктор этот… у-у-у… медицины был, преподавал в 1-ом медицинском. Тоже похоронили мы его.
ЛЧ: Давно он умер?
ВБ: Да, уже года 4, наверно. У него инсульт был. Вот он никак не выбрался.
ЛЧ: А как фамилия правильно его?
ВБ: Корзюк.
ЛЧ: Кор-зюк, да?
ВБ: Да, Кор-зюк.
ЛЧ: Кор-зюк.
ВБ: У него книг много. Он пневмонолог, в основном-то был по это… по лёгочным заболеваниям.
ЛЧ: А Вы с его родственниками не общаетесь?
ВБ: Ну, как… жена иногда позванивает так. А так вот – сын у жены (нрзб).
ЛЧ: Я хочу из-за чего, потому что может остаться у них какая-то дата этой встречи. Потому что он автограф взял – вот.
ВБ: Да нет, ну, это он с ними никогда по этим вопросам не контактировал. Они вряд ли даже знают, что мы…
ЛЧ: То есть, он Высоцкого впервые в жизни видел тогда?
ВБ: Ну, вот так – в смысле дат.
ЛЧ: Угу. А он к врачу, Высоцкий, вообще обращался, к нему именно? О чём-то не говорил ему, нет?
ВБ: Нет, не, не, не. Никогда, это точно!
ЛЧ: Так именно вот в эту встречу, да?
ВБ: Да. После контактов такого раза не было. (нрзб)
ЛЧ: А в какой должности Вы были в 80-ом году уже?
ВБ: Ой, это ведь трудно счас сказать. 80-ый, да?
ЛЧ: Именно 80-ый, в момент этой встречи.
ВБ: Ну, я… так, подожди, в 60… я в следственном управлении работал старшим следователем, в бытность, когда только Вайнер начинал ещё… у него журнальные публикации были.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Потом в ГАИ я в дежурной части города работал. Потом… счас уже…
ЛЧ: А Высоцкий в этот раз ничего Вам не говорил о своей аварии?
ВБ: Нет. По-моему, об аварии я вообще узнал откуда-то со стороны, когда вот первый раз там вот решётку помяли – что-то такое. Мне сказали, что он заднюю решётку там… чуть ли не 600 долларов ему Марина прислала.
ЛЧ: А какую решётку?
ВБ: На «Мерседесе» у него.
ЛЧ: А, свою решётку?
ВБ: Облицовочную, да.
ЛЧ: Это когда он в троллейбус врезался на Ленинском проспекте?
ВБ: Ну да. Вот я… да, да, вот тогда что-то такое было там. Я даже не знаю. Но это я со стороны откуда-то узнал.
ЛЧ: Он Вас о помощи не просил никак?
ВБ: Нет, у нас по этому вопросу никаких не возникало.
ЛЧ: А что уголовное дело на него завели, он ничего не говорил?
ВБ: Нет, это… ну, не на него, а это… тогда дорожные – это… уголовное заводится по факту, а по тому…
ЛЧ: Нет, нет, там… нет, нет, нет, там было совершенно по-другому, там из-за концертов.
ВБ: А! Ну, так вот я и говорю, вот я помню, что из-за концертов его тогда эти ребята с Петровки таскали, вот по концертам по левым.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Тогда же ОБХСС донимали.
ЛЧ: Ну, правильно, да.
ВБ: Им платили-то эти мизерные.
ЛЧ: А кто, чего – Вы не знали, кто там был?
ВБ: Нет, я тогда с ними…
ЛЧ: А Вы не заметили, он не хромал в этот раз?
ВБ: Когда? Когда мы были у него?
ЛЧ: Ну да.
ВБ: Да нет, ну, вот я говорю, он… даже мы пришли – он лежал. Там это… справа у него кушеточка такая.
ЛЧ: Как, он все 2 часа пролежал (нрзб)?
ВБ: Нет, ну, он вставал. Ну, он так, в смысле, это… мы пришли – он поднимался, он на кушетке спал. А то, что хромал – не, не помню.
ЛЧ: Ничего он не говорил, что у него отёк ноги у него там?
ВБ: Нет, это он не говорил.
ЛЧ: А не вспом…
ВБ: А, вот – Всеволода телефон.
ЛЧ: Что?
ВБ: Всеволода, я говорю.
ЛЧ: Какого?
ВБ: В Греции есть1. Абдулова. 209-53-88.
ЛЧ: Да, да, да.
ВБ: Или остался? Второй давай.
ЛЧ: А, ну, теперь… нет, он остался, да. Там теперь дочка. А не помните ли, вообще, кто…
ВБ: Беленького вот помню. Его…
ЛЧ: Это кто – Беленький?
ВБ: Ну, его администратор, который с ним ездил всё время, с Володей.
ЛЧ: Какой Беленький-то?
ВБ: Администратор, на Таганке работал.
ЛЧ: Безродный? Безродный?
ВБ: Да. Да, Безродный, Безродный!
ЛЧ: Не, Беленького там не было никакого!
ВБ: Ну, как? Александр Григорьевич Беленький был этот… Безродный – это Яков. (нрзб)
ЛЧ: А-а-а! Всё, всё, всё, понял, понял!
ВБ: А Беленький – это администратор на Таганке. Я же у него (нрзб) приходил я… да.
ЛЧ: Да, это другой человек был.
ВБ: Он и с ним ездил и по гастролям. А Безродный Яшка вот тогда мне первый раз дал эти записи, я у него переписывал.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А это… Безродный – это наш. Он тоже, по-моему… вот его нет там? Или не однокашник, или в нашей школе просто учился.
ЛЧ: Нет, он просто в школе учился, да. Да, да, да.
ВБ: Да, (нрзб)
ЛЧ: Угу. А вот во время этой встречи, Вы не заметили, может, кто-то заходил ещё в дом, нет?
ВБ: Нет, по-моему, никого не было.
ЛЧ: А Оксаны разве не было дома?
ВБ: Нет, никого (нрзб). Только он звонил. Да, (нрзб)
ЛЧ: А вот кроме «Аэрофлота» ещё каких-то звонков не было ему? Или он не звонил никому?
ВБ: Нет, ну, вот я говорю, я помню, что я помню.
ЛЧ: Только «Аэрофлот»?
ВБ: Вот при мне разговор такой был, (нрзб). Только он им даже не объяснял, что ему там невыгодно.
ЛЧ: А, может быть, кроме этой фотографии ещё что-то подарил кому-то он? Может, Вам чего-то написал или этому самому?
ВБ: Нет! Это вот, по-моему, он Корзюку чего-то тогда давал. Но Корзюк, по-моему, потом мне слёзно это… плакался, что у него кто-то в институте свистнул эту фотографию. (смеётся)
ЛЧ: Это какую?
ВБ: Ну, какую вот Володька ему тоже написал.
ЛЧ: Именно ему он написал?
ВБ: Да. (нрзб) Украли у него эту фотографию, я помню.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А это вот Надежде я позвоню сегодня. Она говорит: «Где-то она мне встречалась…» Но она говорит, не в таком уж виде (нрзб). «Но я, говорит, всё-таки вот буду разбираться, найду, и я тогда (нрзб) имею в виду».
ЛЧ: А когда вот уже ну, закончили общение, вы ещё о чём-то договорились, что ещё раз придёте или что-то ещё?
ВБ: Да нет, ну, Лев, это…
ЛЧ: Или на концерт он не… спектакль…
ВБ: …я довольно в театр… Ну, может, говорил… ну, вот я не знаю, даже на «Галилея»-то как я попал! По-моему, тоже вот это – то ли я ему позвонил, он оставил вот у Беленького мне эти… эти…
ЛЧ: Контрамарки.
ВБ: Контрамарочки, да. Потому что я помню так чего-то смутно – то ли в кабинет я заходил к нему… ну, вот, как-то с ним это… по-моему, да. А ещё даже вот я не знаю, на что я туда ходил.
ЛЧ: То есть, Вы даже не уверены, что с его подачи было?
ВБ: Нет, вот что на «Галилея» ходил? А, нет, это вот нет… скорее всего, потому что Яша ведь написал записку, для него это неожиданно было. Так что вот знал, что я пришёл. А это я ему просто написал (нрзб): «…сколько не виделись!» Дай, думаю, я черкану. И пошёл туда, за кулисы, и в антракте сунул я. Я говорю: «Передайте!», и всё. И вот мы гуляли, он как раз там… эта дама была до поросячьего визга в восторге, что мы так это… целовались там.
ЛЧ: Ха-ха!
ВБ: Тогда всё-таки так считалось (нрзб). Я, правда, не лез. Но – друг. Один раз, я помню, видел его… но тут мы тоже с какой-то дамой шли по Камергерскому – тогда он ещё так назывался.
ЛЧ: Угу.
ВБ: И уже, по-моему, Кузнецкий проходили, и, смотрю – Володя… поздно уже шли… то ли мы из театра шли, не помню. И смотрю – Володя рвёт, как на стометровку…
ЛЧ: Пешком, что ли?
ВБ: Да, вниз туда. Бегом, а не пешком!
ЛЧ: Угу.
ВБ: А за ним – два милиционера в отдалении! Просто у него… ну я (нрзб)
ЛЧ: Интересно!
ВБ: Ну, я (нрзб) останавливаю, говорю… я так и не понял, что к чему (нрзб) по этому поводу как-то разговора не было.
ЛЧ: (смеётся) Это до ещё было этого, да?
ВБ: Это я уже не помню, как в отрывку (нрзб) что ж такое? (нрзб) наверно, это когда какие-то… когда вот он плёнки там сбывал, там это… когда его они на каждом шагу третировали – всё это. Ну, вот помню зрительно…
ЛЧ: Да, странный случай!
ВБ: …(нрзб) Володька бежит, и за ним два этих полицая на… на (нрзб)
ЛЧ: Ну вот, как раз. А Вы не помните, почему вы вот именно 2 часа посидели? Ну, примерно Вы сказали, да? (нрзб)
ВБ: Ну, он, во-первых, себя и чувствовал всё-таки, это…
ЛЧ: Или, может, вы спешили или он спешил куда-то?
ВБ: Нет, он-то никуда. Он, по-моему, вот как… то ли этот сказал, то ли он… скорей всего, по-моему, этот сказал, что он там болен и…
ЛЧ: Врач, да?
ВБ: Да. И он… я помню, мы даже когда вынули всё это, он сказал, что нам нельзя. И я даже не помню, Володька пил или не пил. По-моему, он даже и не пил.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Он нам вот вынул сахара этого… кусковой. И мы, по-моему, вот даже с Лёнькой выпили, и сахаром этим закусил. Ну… потому что когда я это… устроил разгон, я говорю: «Ну, что ж вы, суки! Больной человек, я говорю, а в холодильнике – ну, шаром… вон, открытый, пустой холодильник!»
ЛЧ: Этому врачу, да?
ВБ: Ну да. Я говорю: «Ну, что ж вы… если человек болеет, я говорю, ну, хоть чего-нибудь, минимум купили бы!» Понимаешь, как? И ничего! Я помню, что у нас кроме сахара ничего не было.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А он… я… по-моему, даже и не пил. То ли он вшитый уже был (нрзб)
ЛЧ: А Высоцкий вас проводил хоть до двери? Или так и лежал он, или как было?
ВБ: Да нет. Ну, по-моему… ну, мы как? Он, когда мы говорили, он там ходил, чего-то смотрели там, показывал. (нрзб) он работа ещё… ну… Я говорю: «Ну, убей меня… я это же всё-таки…»
ЛЧ: А магнитофончик показывал маленький, с чем он работал?
ВБ: Нет, это даже я и не видел. А чёрт его знает. Счас, я говорю… я это вообще вот это… темнота – как помню это. Лёнька сидел – конечно, он прямо на него… ну, тогда-то это всё-таки – Лёня пришёл к кому? К Высоцкому! Это разговоры-то какие-то бывают! Это как на Олимп всё равно!!!
ЛЧ: (смеётся) Да!
ВБ: Ну во!
ЛЧ: Это точно.
ВБ: (нрзб) Он, кстати, работал-то на базе невро… он выпускников вёл этих, кто уже кончал диплом… перед дипломом, они у него практику стажировались. В 53-ей больнице, это там вот Щепкина где.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну вот. У него там и был как раз кабинет (нрзб)
ЛЧ: 3-ья Мещанская?
ВБ: Ну да, вот тут. Он там в этой…
ЛЧ: Так Щепкина – это МОНИКИ, что ли, где?
ВБ: А?
ЛЧ: МОНИКИ?
ВБ: Да не… ну да… ну…
ЛЧ: Екатерининская больница.
ВБ: Да, МОНИКИ дальше, а это ближе сюда….
ЛЧ: А, всё ясно.
ВБ: …к этому… ну, прямо против татарской мечети эта больница, если так говорить.
ЛЧ: Ну, понятно, понятно.
ВБ: Он там… вот у него кабинет был. И он этих вёл. И я чего-то смотрел, я говорю: «Ну, как у тебя?» Он говорит: «Да… не знают нихера, и знать ничего не хотят!» И я говорю: «Вот такие нас лечат!» (смеётся) Но он был такой – старой закалки врачеватель. Он по-чеховски, словом даже лечил больше, чем лекарствами. А эти уже вот… да, какие, говорит, господи… прости, Господи! (нрзб)
ЛЧ: Владимир Миронович, а Вы не могли бы вот по памяти нарисовать схему этажа школьного, где ваш класс был? (нрзб)
ВБ: А, это я зрительно помню. Я ж после, я говорю, я… давай!
ЛЧ: Как чертёжик.
ВБ: Я… да. Я же говорил, я…
ЛЧ: А можно на хорошем листочке? Это ж в архив пойдёт всё!
ВБ: Да ну (нрзб)
ЛЧ: Ну, хоть во весь лист, чтоб это было более крупнопланово.
ВБ: Я помню, что вот так… у нас был вот так вот (нрзб) Это там вот – мы… я просто этаж рисую.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Значит, у нас как было? Вот…
ЛЧ: А какой этаж, кстати, был?
ВБ: Ой, вот счас я и не помню даже. (нрзб)
ЛЧ: 1-ый или не 1-ый? Скажем так.
ВБ: Нет!
ЛЧ: Не 1-ый, да?
ВБ: Это, по-моему, 3-ий даже был.
ЛЧ: А там всего 3 этажа.
ВБ: Ну, вот, наверно, на 3-ем.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Вот если мы возьмём… вот – встанем, да… школа… а здесь вот – рынок, да?
ЛЧ: Угу.
ВБ: Здесь, когда мы… здесь вот у нас против окна была тюрьма старая, вот так она стояла.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Счас я не знаю, там пожарка, что ли, какая-то?.. Вот здесь была раньше тюрьма.
ЛЧ: Но Вы напишите, чтоб потом понятно было – что тюрьма там!
ВБ: Да. Тюрьма. А здесь вот проход на рынок был. Вот это здание. И вот этот этаж верхний… здесь вот была дверь. Короче говоря, если мы встанем вот в сторону рынка лицом – это последний класс был, направо.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Так? Вот этот. Значит, а здесь, вот когда выходили мы, здесь, по-моему, кабинет был этого завуча.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Здесь вот…
ЛЧ: Да Вы лучше написали бы! Потому что непонятно будет.
ВБ: Здесь вот – зав учебной, так… здесь, по-моему, вот, туалеты были, находились вот в углу. Здесь вот, по-моему, проём на лестницу точно. Вот я помню, я когда заходил в этот класс…
ЛЧ: Вы напишите – чего там вот… что в каком углу!
ВБ: По-моему, ВК, что ли, была… вот здесь. А здесь, вот этот класс… а, ну, вот мы вот так тогда возьмём (нрзб). Эти окна у нас… выходили сюда окна, а здесь вот вход был в класс. Вход. В общем, последний этот… последний класс на этаже. Последний класс на этаже.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А вот какой этаж – не помню. Я помню, когда вот я приезжал, я занимался этим законодательством…
ЛЧ: Там всё так же осталось, по-прежнему?
ВБ: Да. Ну, а чего же? Школа-то…
ЛЧ: Ничего не перестроили изнутри?
ВБ: Нет, они потом… вот вместо школы… здесь было Минюст РСФ… России.
ЛЧ: Ну, это да, это известное дело.
ВБ: И вот я к ним приходил, в этот… ну, занимался я кодексом административным, там утрясать какие-то положения. Вот. И вот я как раз заходил, и мы разошлись… и я с девчатами, они сидели в этом классе, разговорились…
ЛЧ: Именно в этом?
ВБ: Да. Я говорю: «Вы вот знаете, где сидите?» Рассказал, они там все в восторге были, что они на таком историческом месте! Ну, вот это так…
ЛЧ: А другие классы? Что, больше ничего не было там?
ВБ: Нет. Ну, дальше, здесь же вот ещё идут классы следующие.
ЛЧ: Ну, Вы помните, сколько, чего было у вас, нет?
ВБ: Нет, уже счас не помню.
ЛЧ: А где ограничивается вот это пространство, как? Где замыкается?
ВБ: Ну, этаж-то, вот, кончается…
ЛЧ: Этаж кончается… ага.
ВБ: Да, вот – этаж. А сколько там классов было – я даже не помню.
ЛЧ: Не помните? А что ещё было кроме классов? Вот ещё что можно нарисовать?
ВБ: Не, не, счас не помню.
ЛЧ: А вход откуда? Там мне не очень понятно.
ВБ: Ну, а вход, по-моему, и здесь вот по лестнице, по пролётной. По-моему, и в конце здания есть.
ЛЧ: Ну, Вы напишите, что там вход.
ВБ: Лестничная клет… и здесь, по-моему, но это под вопросом. Я уже… ну, эта школа-то, она же…
ЛЧ: А Вы напишите, что под вопросом! Это ж не видеокамера.
ВБ: Ну, они это… когда входишь – сразу видно-то. Здание-то, по-моему… они же стандартные. Значит, они – здесь вход, и здесь. Не может же один, стало быть. А здесь коридоры пройти. Так что…
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: (нрзб) Я помню, вот, как входишь – здесь вот были у нас – парты шли, да?
ЛЧ: Угу.
ВБ: Парты. А здесь вот – доска была. Классная доска. За что меня один раз на 4 дня выгнали (нрзб).
ЛЧ: А как «выгнали», непонятно? Это что значит?
ВБ: Ну, как? Выгнали, и всё!
ЛЧ: Отлучили от занятий или что?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: Как бы это не очень хорошо было…
ВБ: Ну, дак, а что ж? тогда (нрзб)
ЛЧ: Ученик не учится… а мы его наказали тем, чтоб не учиться?
ВБ: Ну, дак, наша совковая метода была. Но а мы вот взяли тогда… чего мы делали…
ЛЧ: Наоборот – заставили бы больше учиться!
ВБ: А стулья, по-моему, вот под Ферендино, если я помню, мы какой-то такой нашли разбитый стол, раскурочили его, она села, упала. Он развалился. Нам Пушкин за этот развал дал! А здесь мы, по-моему, на русском, вот намазали этим… воском… воском намазали, и…
ЛЧ: Угу. Дайте посмотреть, чего там получилось. Классы, классы, классы, вход… вот этот класс Вы имеете в виду?
ВБ: Да. Ну, вот школа, да. Я вот это…
ЛЧ: Ага. Чтоб попонятней было, что это именно ваш класс. Зав учебным. Это Пушкин который, да?
ВБ: Да. Вот он… и звали его Александр Сергеевич. Такой был…
ЛЧ: То есть, его так прозвали или его звали на самом деле?
ВБ: Нет, он… фамилия, имя… Александр Сергеевич.
ЛЧ: Его не прозвали, а совпадало, да?
ВБ: Да, совпадало.
ЛЧ: Бывает же так!
ВБ: И он это… ну, он такой крепкий, деловой, моложавый мужик. Он нам всегда так с прибаутками вставлял. (смеётся) Не обижались ребята. (нрзб)
ЛЧ: Владимир Миронович, а Вы не могли бы здесь вот в рамочке написать, что это Вы выполнили чертёж?
ВБ: Да ну… это какой чертёж?
ЛЧ: Да понимаете, это могут сказать, что это я сам придумал. Выполнил, фамилия-имя-отчество, и такого-то числа. (пауза в записи) Если б вот, допустим, я зашёл бы, я, конечно… ну, нет, ну, вот я говорю, это я помню, что я даже у них был, у этих девчонок. А сегодня какое у нас? 9-ое?
ЛЧ: Сегодня… да, 9-ое, 02-ое, 04-ое.
ВБ: О, хорошо!
ЛЧ: Интересно: школу ещё никто не чертил.
ВБ: А это вот, я говорю, зайти – наверно, они разрешат, и снять, когда Вы скажете… на «мыльнице» всё будет. Они вряд ли меняли что-нибудь там.
ЛЧ: Главное, что мы вот… как, чертёжник, да? Вообще, Вы так, чертежами занимаетесь?
ВБ: Да нет, какой чертёжник? Я – юрист.
ЛЧ: Ну, понятное дело, что у Вас память хорошая. Вы хотя бы подтвердили, что ничего не изменилось. (нрзб)
ВБ: Да там где-то… а я даже вот год не помню, когда у нас (нрзб) принимали. А мы же всегда утрясали. Я же занимался с этим… это у меня Минюст РСФСР был, Верховный суд СССР, прокуратура СССР, значит, в Президиум Верховного я ездил туда, раза по 4 в неделю, мы им всё обосновывали каждый свой довод, каждую статью… они отбрасывали без всяких обоснований всё это, умывали нас, и мы снова бились.
ЛЧ: А Вы не в курсе, с кем ещё Высоцкий общался после школы из одноклассников? Он сам говорил, может быть?
ВБ: Нет. Ну, я говорю, у нас как-то по этому поводу вообще разговоров-то и не было.
ЛЧ: Или, может, одноклассники говорили, что: «Мы с ним общаемся или видели его!», может, такие были?
ВБ: Да, одноклассники… кого? Я никого и не видел. Вот, я говорю, я с Танковым долго не виделся. Он жил на Лиховом переулке. У него… не помню квартиру, но, по-моему, 5-ый этаж. Жена, по-моему, и счас там живёт. Там и сын его жил.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Это у них такая… ну, это был дом когда-то… ну, как сказать… раньше, до Революции в наём сдавался этот дом.
ЛЧ: Ну, понял, да.
ВБ: Ну, вон – стоит он отдельно. Я говорю, прям вот Лихов выходит, да, идёт там…
ЛЧ: Он кривой немножко.
ВБ: …студия документальных фильмов. А вот за студией – следующий дом. Там даже вот… забыл его фамилию… парень у нас, он играл в «Эрмитаже» вот, по-моему, у Лундстрема, ещё где-то этим… как он называется?.. Ну, барабанщики-то, как они?
ЛЧ: Ну, так и называются.
ВБ: Нет, они же называются по-другому. Вот он там это… в оркестрах играл всё это там…
ЛЧ: Ну, понятно.
ВБ: А потом вот один из парней… как же его?... на «К» какой-то…
ЛЧ: Это который вот (нрзб) был? Который умер, да?
ВБ: Не помню. Нет, я счас даже не знаю. Он, по-моему, вот тогда уехал, стал лётчиком, потом его это… (нрзб) что-то такое знакомое! Нет, (нрзб) Да! Истребителем, потом попал под сокращение, пришёл (нрзб).
ЛЧ: Угу. А когда Вы с Абдуловым познакомились?
ВБ: С Абдуловым? Ну, это ещё, по-моему, до Марины. Ну, Влади. Когда Володька с ней сошёлся.
ЛЧ: А! Так… а как же Вы с ним познакомились… Вы именно при жизни Высоцкого часто с Севой общались?
ВБ: Ну, я… Володьку-то трудно было вообще достать! А…
ЛЧ: То есть, Вы с Абдуловым общались, но без Высоцкого, так понимать?
ВБ: Да, да, один на один. Мы встречались.
ЛЧ: Часто вы в те годы?
ВБ: Ну, как «часто»? Или он мне на работу приезжал. Вот я не помню уже, где я тогда был… или я к нему туда. Домой, правда, я не заходил, а вот так – мы где-то по пути договаривались и… вот он мне тогда, это я не помню… даже с его подписью книжка.
ЛЧ: Да, интересно, интересно.
ВБ: Я вот не помню. Или эта. Это я тогда выписывал, по-моему. Тогда (нрзб) заблокировали 5-томный (нрзб) Вот это я не помню, то ли на выставке я брал. Мать и жена, Абрамова – тут написано. Это я был на выставке.
ЛЧ: А-а-а! Понятно. Вижу, да, да, да.
ВБ: (читает надпись – нрзб) Это вот – 99-ый год.
ЛЧ: Угу. 94-ый.
ВБ: Нет, вот эта – 99-ый.
ЛЧ: А, эта другая, значит.
ВБ: А, нет, в один день они мне написали. (пауза в записи) Серебрякова-то Галина-то эта вот.
ЛЧ: А, да, да, да, я вспомнил. Да, да, да.
ВБ: (нрзб) Тогда вот как раз она привозила выставку впервые в Россию. (нрзб)
ЛЧ: Тут понятно, понятно.
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: Если хотите (нрзб), то можете не доставать, я знаю её.
ВБ: Вот я не помню, как она ко мне попала. (нрзб) (пауза в записи)
ЛЧ: Владимир Миронович, а у Вас есть Ваши фотографии, именно Ваши школьных лет, вот примерно тех лет?
ВБ: Вряд ли. Я уже позже начал заниматься.
ЛЧ: Примерно, примерно тех лет.
ВБ: Счас, подожди, трудно сказать. Тогда-то вряд ли были. (нрзб) Я уже делал эти… как его…
ЛЧ: Ну, хотя бы фотографии 80-го года?
ВБ: Когда вот появились слайды, я занимался фотографией. Вот это – мои все фотографии. Вот я такие – портретные фотографии делал. Даже одно время лабораторией заведовал.
ЛЧ: Неужели вот тех, 50-ых годов ни одной фотографии у Вас не осталось?
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: Ну, вот, вот же, (нрзб) остаётся же!
ВБ: Это, я говорю, альбомы. Я не делал вот это. Вот мой как раз Серёга. Вот – моя… эта моя леди. Когда я ещё, по-моему (нрзб)
ЛЧ: А это сын Ваш, да?
ВБ: Где, где? Это я! Вот довоенный я.
ЛЧ: А-а-а! Вот оно чего!
ВБ: Так, а это вот уже после войны.
ЛЧ: И вот это фотографии довоенные?
ВБ: Да.
ЛЧ: Как сохранилась-то!
ВБ: Вот это я тоже, вот это я с отцом здесь.
ЛЧ: Ну и ну!
ВБ: Это вот Серёга уже с моим этим… сын.
ЛЧ: Может, хоть одна найдётся какая-нибудь, поближе к этому времени?
ВБ: Это мой однокашник после университета. А вот это – жена-то её… бабка (нрзб)
ЛЧ: Ну, вот, как раз она…
ВБ: Как я выглядел в смысле артистически, да?
ЛЧ: Ну да. Просто у нас вроде как одноклассники все есть, а Вас почему-то нет нигде. Вот в чём вся непонятность.
ВБ: Это вот я послевоенный. (нрзб) Какой я был смазливый. Как этот фильм назывался, я не знаю, как он назывался, «Стиляга», что ль? (нрзб) не вижу. Да, я говорю, альбомами-то никто не занимался.
ЛЧ: Как раз и вспомните, какая у Вас там эта самая… чем Вы занимались в этот год, какая у Вас была должность тогда и где Вы работали.
ВБ: Вот я есть, вот! Вот фотография классная.
ЛЧ: Классная?
ВБ: Ну, в смысле, класса моего – во, во!
ЛЧ: Ну-ка, ну-ка, ну-ка, ну-ка!
ВБ: Вот – мы, это, по-моему, 9-ый класс. Так, вот он встал, Коля. Забыл фамилию. Он стал… был главным геологом.
ЛЧ: Ух ты!
ВБ: Вот это – Качалина, что ли? Так. Он счас… А фамилия его – убей меня, это… этот тут, по-моему, стал бандитом каким. А счас по фамилии даже и вспомнить не смогу.
ЛЧ: Во интересно! А это какой класс, непонятно, что?
ВБ: 9-ый, наверно.
ЛЧ: 9-ый?
ВБ: Да иначе мы бы это… тут ничего нет, да?
ЛЧ: А где ж? Ни Высоцкого, ни Кохановского, ни Акимова.
ВБ: Не, ну, это значит, я в каком-то этом потом уже в другом каком параллельном был.
ЛЧ: Так Вы могли, учась в 9-ом классе, быть не в одном коллективе?
ВБ: Да, мы могли тогда жить, да. Значит, какую-то часть в другом классе я учился.
ЛЧ: Я смотрю – люди-то другие здесь.
ВБ: Ну, я говорю, я вот не пойму, какой это класс.
ЛЧ: А, может, и этот найдётся где-нибудь?
ВБ: Не знаю. Это вот уже моя… когда я был, работал на своей работе. Это – где-то в (нрзб) походах.
ЛЧ: Это какой год примерно?
ВБ: Ой, это не знаю. Если на ней не написано… 60-ый (нрзб)
ЛЧ: 60-ый?
ВБ: Ну да. (нрзб)
ЛЧ: Хорошо бы и 80-ый, и вот именно школьные фотографии! С двух боков подойти к этой теме. (пауза в записи)
ВБ: Я, по-моему, учился в 9-ом классе, была фотография.
ЛЧ: Ух, как здорово было бы!
ВБ: Это мой друг из Питера. Я тогда… (пауза в записи)
ЛЧ: Нашлась? Вот она!
ВБ: Это как раз перед армией.
ЛЧ: А что это за цифры: 123, 71? Это чего?
ВБ: Ну, номер, наверно.
ЛЧ: По которому выдавали, да?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Это 56-ой год, да?
ВБ: Ну, в ателье. Да, да, да, в ателье. А это вот, по-моему, 87-ой. Такой я стал в 87-ом.
ЛЧ: Ну, вот, отлично-то как!
ВБ: А это вот – как я уехал, после приехал с… (пауза в записи)
ЛЧ: Самое интересное – на этой фотографии даже дата есть: «2-ое октября 56-го!»
ВБ: Ну, вот, я говорю, перед самой армией.
ЛЧ: А какого числа это?
ВБ: Чего?
ЛЧ: Ну, как называется – «загребли»? (смеётся)
ВБ: Ну, где-то я вот и ушёл в октябре.
ЛЧ: Всё тут есть, всё написано. Угу. (пауза в записи) Ну, в общем, ну, давайте послушаем тогда.
ВБ: Угу.
ЛЧ: Я немножко буду притормаживать, чтоб Вы комментировали, чей голос, кто чего говорит, почему так говорит, хорошо?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Счас тогда я врубаю.

Баев: …здесь был, блядь…
Высоцкий: Здесь? Да?
Баев: Даже больше, три с половиной года назад.
Корзюк: (нрзб)
Баев: Три с половиной года назад.
Высоцкий: Серьёзно?
Баев: Ну! А ты мою открытку получил или не получил?
Корзюк: (нрзб) песня…
Высоцкий: Получил.
Корзюк: Володь, а у тебя нет такой… Володь…
Баев: Никого у тебя не было тут, блядь…
Высоцкий: (нрзб) это здорово получилось…
Корзюк: Володь! Володь! У тебя нет такой фотографии… Володь! Такой фотографии у тебя нету, маленькой?

ВБ: Это вот – Корзюк. Вот – Корзюк говорит.

Высоцкий: Маленькой нет, но у меня есть другая… я тебе счас подарю. Ёбаный в рот! Да что ж такое…
Корзюк: Ты найди где серьёзней, а не смеёшься.
Высоцкий: Хорошо, ладно. Я тебе подарю совсем другую фотографию. Пускай будет, блядь, улыбающаяся фотография твоему сыну… И напишу ему такое…
Корзюк: Володь, а ты ж, в общем-то, строгий мужик-то, ёлки-палки! Ты (нрзб)…

ВБ: Это – Корзюк.
ЛЧ: Корзюк «улыбающийся», да?

Высоцкий: Ты хочешь наоборот, да?
Корзюк: Да! Я не хотел бы тебя улыбающимся видеть…
Высоцкий: Хорошо.
Баев: (нрзб) ты через год, блядь…
Корзюк: Слушай, а ты знаешь, что я тебе расскажу, Володь?
Высоцкий: Хорошо.
Корзюк: Я тебя…
Баев: Через год.
Корзюк: …знаешь когда вот… скоко я смотрел… (нрзб)
Баев: (нрзб) должен быть естественным, Володь!
Корзюк: …а вот когда ты «Горизонталь» делал, блядь, ты мне так в душу лёг вот «Горизонталью», блядь!
Высоцкий: Н… а-а…
Корзюк: И не ты, что ты там играл… вот ты извини меня, но (нрзб)
Высоцкий: Песнями, да?
Корзюк: …а, блядь, вот твои песни – это была такая фоновка! Без твоих песен вот… это вообще говно бы было.

ВБ: (нрзб)

Баев: Да! Во! Меня (нрзб)
Высоцкий: Хорошие слова.
Корзюк: Ты знаешь, мальчишка отличный, хороший…

ВБ: Наверно, вот это – третий человек, который… Вот – Корзюк. Это вот этот какой-то посторонний.

Баев: Самое интересное, что мы сорок лет знаем, блядь, да? И что ты думаешь… Я ни разу, блядь, через какого-то Яшу там приходил (нрзб)
Высоцкий: Нет, блядь!
Баев: …через кого-то… у меня даже ему (нрзб)
Высоцкий: (нрзб) никогда, блядь, ко мне не пришёл. Я даже не знал, блядь, какую ты карьеру делал. Я токо знал одно, что ты на Петровке был.
Корзюк: (нрзб), блядь, говно, милиционер, который стал хуй знает ком… Никогда не думал, что он станет милиционером.
Баев: …не стал (нрзб)
Корзюк: Володь, вот, напиши ему. Напиши, стой… А вот песню какую-нибудь, Володь…

ЛЧ: Это кто: «стал милиционером»?

Баев: Володь! А ты знаешь, вроде, (нрзб) теперь сыщик…
Высоцкий: Я тебя тоже (нрзб) что вообще, в принципе, я начал… я начал заниматься этим делом из-за тебя, блядь!
Баев: Да.
Высоцкий: В принципе, блядь! Ты помнишь, блядь…
Баев: А я помню…
Высоцкий: …как ты читал поэму «Владимир Ильич Ленин», блядь… когда у нас была…
Корзюк: Хи-хи-хи-хи…
Высоцкий: …когда у нас была завуч… с…
Баев: А как же!
Высоцкий: … в очках! Помнишь, нет…
Высоцкий: Как её имя-отчество?
Баев: Это – та, это – та, это – та…
Корзюк: Это мы с ним вместе.
Баев: …это я знаю её… я знаю… английского языка, да?

ЛЧ: Это Ваш голос?

Высоцкий: Не-не-не-не, блядь… литературы!
Баев: Не, он её видел, знаешь кого… эту… как её… да, кстати!
Корзюк: Учительницу английского языка.
Баев: Ты знаешь, хорошая баба…
Корзюк: Ктой-то, ктой-то?
Баев: А-а-а-э-э… ну, с Кохановским-то вы приходили (нрзб)
Высоцкий: А-а!!! Да-да-да-да-да-да-да-да-да! У нас же были (нрзб)

ЛЧ: Это ж Ваш голос!

Баев: Забыл её… Английская леди! Да…
Высоцкий: Да-да-да-да.
Баев: Она, ты знаешь, она страдала о Высоцком! А я как-то был (нрзб) сказал…
Корзюк: Володь, любое четверостишие какое-нибудь, а? Напиши так… одно четверостишие (нрзб)
Высоцкий: (нрзб) напишу… я ему напишу, чего считаю нужным, ладно?
Корзюк: А! Ладно! Ладненько.
Высоцкий: Как его звать?

ЛЧ: Это кому?
ВБ: Это… ну… а, это он…

Корзюк: Саша. Александр. Шурик. Я всех почему-то Шуриков… Шуриком называю. Это так… символично. А все ребята железные из-под Шуриков почему-то выходят. Просто, Шурики, они такие – хорошие, неподзаконные, Шурики. Ну? Такие они – хулиганчики.

ЛЧ: Это – Корзюк?
ВБ: Да.
ЛЧ: Корзюк, да?
ВБ: Да.

Высоцкий: Тебе кажется, блядь.
Корзюк: Думаешь?
Высоцкий: Все подзаконные!
Корзюк: Так (нрзб) хочется чтобы…

ВБ: «Думаешь» – это Корзюк?

Высоцкий: (нрзб) свободу получили. Но это хуй на рыло, бля, мы получим сейчас (нрзб)
Корзюк: «Вырасти сильным, умным, добрым». Коротко, блядь… это (нрзб)… блядь… спасибо.
Высоцкий: Я думаю, что… (нрзб), блядь, я думаю, что нормально.

ЛЧ: Это кому? Саша – это сын Корзюка, да?
ВБ: Да.

Корзюк: Спасибо, спасибо. Пацану моему будет хороший подарок. (нрзб) Встреч (нрзб)
Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы, я просил прощения что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: А кто сказал: «Давай посмотрим, что получилось?» Счас ещё раз внимательней. Кто это сказал?

Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы, я просил прощения что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: А кто это сказал: «Что получилось?», чьи это слова?
ВБ: Не помню. Ну, я себя чего-то не узнаю. Ну, когда (нрзб)
ЛЧ: Ну, свой голос…
ВБ: Да, трудно узнать вообще.
ЛЧ: Значит, там… а вот Высоцкий говорит, что: «Я из-за тебя же это начал делать!» Это к кому обращено было?
ВБ: Ну, это вот ко мне, потому что я начал заниматься этим раньше, чем он. В смысле, читать стихи вот эти, выступать с чтением вот этим.
ЛЧ: И он говорит, что «я из-за тебя начал», да?
ВБ: Ну да. И вот он, видно, и говорит по этому поводу, что… потому что, я говорю, я с 6-го класса этим занимался. Там читал Гусева: «Мы позабыть не сможем эту осень, шёл за Москву кровавый, страшный бой. Запомни, друг, их было 28. Они погибли в битве под Москвой!» И на фоне у меня вот это вступление было: «Вставай, страна огромная…», и вот пацан такой, со звонким голосом…. Аж слезу выбивало у других, понимаешь? И вот он и говорит, что выходит, что это… ну, наверно, вот мы сошлись в какой-то мере, значит. Он мне…
ЛЧ: А понимаете, что нас смутило, потому что Корзюк, как Вы говорите, он с ним так разговаривает, как будто тыщу лет знакомы они! А первый раз видит на самом деле! Так же ведь получается?
ВБ: Не, ну, он, собственно, да… врач, всё-таки. Потом, мы-то с ним друзья, с Корзюком тоже уже это…
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну и… а потом – и Володька, он, в общем-то, был настолько в обиходе это… и он чувствовал, что мы… какие-то у нас… не было… разговаривали-то, как настоящие такие, ну, друзья, у которых никаких условностей, и ничего этого. Потому что мы… ну, тогда взаимоотношения-то дружеские другие, ты понимаешь? «Мне наплевать, мне очень хочется!», и всё!
ЛЧ: Ну, понятно. А Саша (нрзб)
ВБ: Ещё: мы жили как, если человек нравится, значит, всё, никаких уже там – что, чего, как…
ЛЧ: А Саша – это сын, значит?
ВБ: Да, это Корзюка, его.
ЛЧ: Владимир Миронович, а счас можно позвонить, хотя бы узнать, а где эта фотография, которую он Саше подписал?
ВБ: Да я ж говорю, украли у него!
ЛЧ: А, вот эту фотографию?
ВБ: Ну, конечно! Вот он тогда плакался – прям чуть навзрыд!
ЛЧ: А себе он…
ВБ: Ну, стал показывать, наверно, всем… разинул варежку – и кто-то умыкнул. Ну, что там – подпись Высоцкого…
ЛЧ: А-а-а!
ВБ: И он тогда у меня на коленях чуть не рыдал, что у него стащили эту фотографию! Буквально очень быстро, не прошло там и месяца, как её…
ЛЧ: А голос, который: «Давайте прослушаем!», это не Корзюка голос!
ВБ: Как?
ЛЧ: Ну вот, давайте мы счас…
ВБ: Нет, ну, к чему? Вот я говорю, какой-то…
ЛЧ: «Давайте прослушаем!»


Это так… символично. А все ребята железные из-под Шуриков почему-то выходят. Просто, Шурики, они такие – хорошие, неподзаконные, Шурики.

ВБ: Вот – Корзюк.

Ну? Такие они – хулиганчики.

ВБ: Корзюк.

Высоцкий: Тебе кажется, блядь.
Корзюк: Думаешь?

ВБ: Вот – Корзюк.

Высоцкий: Все подзаконные!
Корзюк: Так (нрзб) хочется чтобы…
Высоцкий: (нрзб) свободу получили. Но это хуй на рыло, бля, мы получим сейчас (нрзб)

ВБ: Володя.
ЛЧ: Счас!

Корзюк: «Вырасти сильным, умным, добрым». Коротко, блядь… это (нрзб)… блядь… спасибо.
Высоцкий: Я думаю, что… (нрзб), блядь, я думаю, что нормально.
Корзюк: Спасибо, спасибо. Пацану моему будет хороший подарок. (нрзб) Встреч (нрзб)

ВБ: Благодарит – Корзюк.

Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы, я просил прощения что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…
(возврат – перемотка назад)
Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы, я просил прощения что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: Так что получилось, это Высоцкий, по-моему, говорит?
ВБ: Да. Вот он просто показал фотографии нам…
ЛЧ: А это Вы сказали: «Я сегодня ушёл от работы…», что-то такое?
ВБ: Ну да. Ну, что-то мы, в общем, я говорю… мы недолго были. Ну, человек больной. Чего мы это… или я… или, может быть…
ЛЧ: А, «ушёл с работы»?
ВБ: Да.
ЛЧ: Это, значит, откуда, «с работы»?
ВБ: С работы? Ну, откуда… я где-то был… работа-то у меня казённая, с утра до вечера. Я же…

Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: Думаю, что Высоцкий на своём диктофоне писал.
ВБ: Может, и он. Может, он включил. Я же не помню. Ну, я говорю, счас я уже…
ЛЧ: Но Вы думаете, что его врач не присутствовал при этом?
ВБ: Нет. Он, по-моему… во-первых, когда мы говорили, мы сидели вот так втроём, около него.
ЛЧ: А где вы сидели?
ВБ: Ну, около койки. Что у него тут, койка?
ЛЧ: Это возле рабочего стола его там было, да?
ВБ: Ну да, вот стол, и где вот он лежал – тут же диванчик у него. А этот был… где-то он в отдалении стоял, он с нами тут не присутствовал.
ЛЧ: Он в этой же комнате был или просто…
ВБ: Да. Ну, он, по-моему, и был и выходил так… ну, во всяком случае, вот мы сидели втроём.
ЛЧ: То есть, здесь могут быть только три голоса?
ВБ: Три голоса.
ЛЧ: Только три голоса.
ВБ: Кто так мог материться кроме нас?
ЛЧ: Ага. Вот так оно и выяснилось. Владимир Миронович, а по поводу даты – это, значит, Вы утверждаете, что за месяц это было. А почему за месяц?
ВБ: Не, не, ну, это я не берусь ручаться. Не, Лев, это… счас даже трудно, я не могу сказать, как это было. (звонок телефона)
ЛЧ: Ах!
ВБ: (по телефону) Да! (пауза в записи) (по телефону) …Володя, там все, оказывается, матюгались! Мы такие молодые были! (смеётся) Да. Чего? Ну, и чего? Ну, и что? Она вон, даже в пи… ну, не знаю. Мне она, кажется, до лампочки. Я привык к капусте. Икра – это не наш продукт, и нечего привыкать к хорошему. Ну, а зачем? Ну, ладно, давай! Тогда попо… (пауза в записи)
ЛЧ: В общем, у родственников Корзюка ничего не осталось такого?
ВБ: Нет.
ЛЧ: А Вы не помните, на фотографии Высоцкий не писал, какого числа это было?
ВБ: Вот на этой фотографии, где он написал моей даме, там он, по-моему, просто написал: «Надежде – добра!» Но вот не помню. Надо у неё… когда она найдёт – мы увидим, была там дата или нет.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: Ну, вот «Надежде – добра!» я помню эти два слова, а была ли дата – убей меня – тоже не помню. Не могу сказать.
ЛЧ: Вот если бы она сама нашлась – тогда вот другое дело!
ВБ: Ну, вот я её попросил. Она сказала, что она её видела.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Ну, она… не могу же я ей бросить… сказать, чтоб она всё бросила!
ЛЧ: Ну, понятно.
ВБ: Она говорит: «Я буду… посмотрю, и я тебе сама позвоню по…»

г. Москва ул. Туристская
дома у В.М. Баева
09.02.2004


_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:32 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
Беседа 3.

Баев Владимир Миронович

Владимир Баев: О чём разговор-то, о какой роли?
Лев Черняк: Ну, роли – я уж курсивом поставил, потому что неясно, о чём идёт… это я так, догадался просто.
ВБ: Какой – непонятно.
ЛЧ: Вот какую-то открытку… посылали Вы ему открытку разве?
ВБ: Ну, наверно.
ЛЧ: Открытку посылали ему?
ВБ: Ну, наверно. С какой-нибудь датой.
ЛЧ: С каким-нибудь праздником, видимо?
ВБ: Не знаю.
ЛЧ: Здесь, да, речь идёт о том, что Вы были в этой квартире, наверное. А Вы отвечаете, что здесь, три с половиной года назад. Значит, Вы не первый раз были в квартире?
ВБ: Ну, наверно. Я уж не запомнил эту вещь.
ЛЧ: Три с половиной, значит, в начале… в начале 77-го? (пауза в записи)
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: У?
ВБ: Тут опять бессвязное слово.
ЛЧ: Да, вот тут так говорили.
ВБ: Выпили, значит, хорошо.
ЛЧ: Ну, Корзюк там точно очень поддатый, здорово! Наверно, один из всех. Значит, это записывали, видимо, в конце уже.
ВБ: Не знаю.
ЛЧ: Потому что перед уходом, раз…
ВБ: Не знаю. (нрзб) (пауза в записи)
ЛЧ: «С Кохановским приходили…» А куда приходили? Ну, там неразборчиво дальше
ВБ: Ну, это вот к учительнице, как я тебе говорил. У нас общая была, мы все втроём там: Кохановский, я, он. Её посещали. Подъезд рядом, который с ним жил. Она…
ЛЧ: Ага. А Вы говорите: «Английского языка», он говорит: «Нет, литературы». Почему он так?
ВБ: Нет, ну, это… где?
ЛЧ: Ну, он говорит: «Нет, нет, литературы!» – он сказал.
ВБ: Нет, это он…
ЛЧ: Ошибся?
ВБ: Ошибся.
ЛЧ: Всё-таки, как Вы говорили мне тогда?
ВБ: Да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Это я… потому что я… я говорю, что я хотел тогда в востоковедения, а я французский изучал. И я у неё за год проходил курс английского.
ЛЧ: Угу. Угу. Вот, не этот врач был? Вот – который? (ЛЧ показывает фото А.П. Федотова и И. Годяева)
ВБ: Нет. Ты думаешь, я счас помню? Я его…
ЛЧ: Может быть. Или вот этот вот? Один из них кто-то был.
ВБ: Не, я внимания-то не обращал на него, вот в чём… нужен мне врач этот!?
ЛЧ: Внешне не помните, да?
ВБ: Нет. Я даже как-то… мне ни к чему было.
ЛЧ: Это – ничего, ни о чём не… это просто по ошибке я взял. А вот эта – школьная. Получше нашёл качество.
ВБ: Ну, я помню. Мы же… видишь, как получилось… может, меня из какого-то класса турнули, в другой перевели за «отличное» поведение?
ЛЧ: Это непонятно, то ли это тот самый 9-ый, то ли это на год позже. (пауза в записи)
ВБ: …для истории…
ЛЧ: Чего, чего?
ВБ: Если, я говорю, каждый раз думали, что мы для истории… да этот (нрзб)
ЛЧ: Ну, уж…
ВБ: …записывался, ёбтать, этот, … Корзюк! Я его уже… жалел, что взял туда!
ЛЧ: А чего?
ВБ: Да ну, нахера он это… он, видишь – лез везде! Всё ему… такой, знаешь, урвать чего-нибудь надо. У нас получался разговор-то не с Володькой. По душам так и не поговорили.
ЛЧ: Угу.
ВБ: (нрзб), что всегда он там…
ЛЧ: Угу.
ВБ: …примчал ко мне. Я тогда же – как говориться – Бог! Возьми, да и всё. Ну, а вроде не я, тоже (нрзб)
ЛЧ: Ну… ну, я вот смотрю – что-то по разговорам он как будто давно знает его!
ВБ: Да ну, боже мой!
ЛЧ: И учительницу! Он говорит: «Кто это? Кто это?»
ВБ: Да хохол он, ёбтать! Да он… а все хохлы наглые, как танки, блядь, понимаешь!
ЛЧ: Вы говорите про учительницу, а он спрашивает: «А кто это?» Откуда он может знать про неё?
ВБ: Ну, может, мы и говорили с ним. Ну, вот, я говорю, он везде, как без мыла в жопу. А это чего такое – (нрзб)?
ЛЧ: А, это я ошибся, потом Вы меня поправили – «Железные выходят из-под шуриков».
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: Значит, только он мог такое говорить?
ВБ: Видишь, он даже норовит, ёб твою мать, свои мысли – что написать ему, что э… привык это… свои мысли учительским, менторским этим.
ЛЧ: То есть, всё похоже, Вы это узнаёте, да?
ВБ: Да, да.
ЛЧ: Это точно были вот вы втроём?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Угу.
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: Ну, прежде, чем уж поставить – нужно чтобы точно ж утвердить голоса вот эти!
ВБ: Разговоры-то эт… (нрзб) (пауза в записи)
ЛЧ: Я тут три дня подряд общаюсь с ребятами, которые вот в строительном учились…
ВБ: Приехал Акимов из санатория-то?
ЛЧ: А я не знаю, я ему пока не звонил. (нрзб) звонил (нрзб)
ВБ: Я звонил тогда на… вроде говорила, что 16-го должен. Ну, у меня тут кое-какие события – бегаю счас, документы там восстанавливаю все.
ЛЧ: Ага. Да, дело такое.
ВБ: Пропади она пропадом, совковая система! Куда ни придёшь – везде такое махровое… (пауза в записи)
ЛЧ: Да, я вот с двоими говорил, вот с которыми учились на курсе Кохановский с Высоцким, чего-то они на Кохановского прут там вовсю!
ВБ: Да нет, ну он, я тебе скажу, он я… он, не знаю, он… знаешь, я тебе скажу, он, когда вот Володьку… особенно бегал он – свои записи эти, ну, когда самое гонение было, да, это говно ушло так далеко в подполье, что ты! Оно – как его отец! Он и якшаться с ним не хотел. А потом, когда он уже поднялся, приобрёл – тот сразу, значит, уже начал это… в этом плане он такой гадливый мужик. Я говорю, я почему… мы с ним так… как-то мы и не общались… ну, в общем, я его в этом плане, мягко говоря… понимаешь, у него человеческого такого… с Володькой мы, понимаешь, в чём дело, мы вот… и сколько встретились, и мы как были – как будто, ну, даже вроде возраст тот вот у нас как был, мы жили тем возрастом, когда говорили, понимаешь? То есть, у нас ничего не изменилось, понимаешь? А то, что он вот говорил тогда – ну, да, я… у меня, видишь, я ж, когда был в это… я в следственном управлении был. А это же, на Петровке, 38! Я вот с Вайнером, я тебе говорил, вместе мы работали в одно время?
ЛЧ: Ага.
ВБ: В следственном управлении.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Это в 60-ых ещё, наверно, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: А в следственном управлении, ты знаешь, это следственная работа особенно у нас – это в кино хорошо! Когда тебе наваливают 20 с лишним дел, их только перелистать – это целый день надо! То есть, не болеть – ничего, это ночи напролёт, блядь. Вот, я говорю, выйдем, тогда уж залудим просто по стакану там после работы – вроде бы как-то забудешься. А так вот – не выкинешь из головы, понимаешь, эти все те же… а потом лезешь. Ты видишь, она всё-таки в этом плане, конечно, и творческая работа из всех работ. Потому что все эти – масса экспертиз проводишь, всё. Для того, чтобы назначить её, нужно хоть влезть в азы этой науки-то, ты понимаешь? Значит, хочешь, не хочешь – это всё время отрывает. А потом – и публика! Я говорю, у меня вон были кто… этот Салынский, вот этот драматург.
ЛЧ: Кто, кто?
ВБ: Салынский1.
ЛЧ: А!
ВБ: Афанасий. Это – «Барабанщица» эта… Потом они, видишь, когда тут вопрос стоит о жизни и смерти… как ребята смеялись, говорит: «Твой (нрзб) надо 15 лет жизни!» Тут уже все подысподники выворачиваются наизнанку, и вся гадливость, которая в нём внутри была… жена не знает, а мне он ради какой-то защиты или что – он всё выкладывает. То есть, его уже… ну, понимаешь, вот элементарно даже другое: вот если ты хочешь узнать человека – попробуй его выведи из себя. И это самый быстрый способ познаний. А хочешь, не хочешь, когда ты задаёшь нелицеприятные вопросы – тут даже не хочет он из себя выходить… (смеётся)
ЛЧ: Ну да.
ВБ: …и всё идёт это, всё исподнее, всё грязное это. Всё это, знаешь, господи… Думаешь так иногда: «Господи, такой ты великий лауреат! Я тут с тобой бы… (про себя, конечно, уже не говорю) я с тобой бы в один туалет не пошёл бы!»
ЛЧ: И они, значит, в прошлом году ну, выбрали там среднее арифметическое – 65 лет… ну, всем по 65, как говориться…
ВБ: Да.
ЛЧ: …и устроили встречу, значит, одноклассников… ну, институтовцев, имеется в виду…
ВБ: Ага.
ЛЧ: … они ему позвонили, а он говорит: «Да что я, к вам пойду, что ли?» И не пошёл никуда! (смеётся)
ВБ: А он вот что – вышла у него книжечка, и то, наверно, благодаря Володьке! К нему ездил тогда, когда он улетел туда, на Камчатку-то… вот «Подлодку» он написал, на его…
ЛЧ: Насчёт «благодаря» – я не знаю. Я не знаю счас.
ВБ: Нет, ну, он… ну, я… я говорю, он там выпустил его книжонку, вышла в том издательстве, такая хилая.
ЛЧ: Да. Да, да, да, да, да.
ВБ: И он уже сразу, знаешь, так нос поднял, стал это… ну, а так-то, в принципе, ты сам знаешь… я не знаю. Я, например, не видел, что его какие-то там… ну, вот, благодаря тому, что Володька пел на его слова песни, так он ещё это…
ЛЧ: Это да!
ВБ: Да, он…
ЛЧ: Это да!
ВБ: …стал котироваться. А так он, господи, так-то – нихера у него нет! Не знаю, мне он, например, особенно вот после, когда он уже сюда приехал… ты понимаешь, такой спесивый мужик, апломба дохуя! Ты понимаешь…
ЛЧ: Это из Магадана когда вернулся?
ВБ: Ну да. Я говорю… уж я говорю… я, например, вообще командовал всем Советским Союзом последние годы! Я же был… разрабатывал законодательства: и в Президиум Верховного Совета СССР, и Минюст СССР, и прокуратуру СССР – все эти… в Кремле (нрзб)! Так и, наверно, больше оснований нос задирать (нрзб) Номенклатура-то была…
ЛЧ: Но что-то строители на него очень набычены!
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: Ну и… МИСИ-то, строительный институт.
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Что-то очень его не любят.
ВБ: Ну, я не знаю. Он же кончил там, до конца, где Володька был.
ЛЧ: Ну, да, да, да, да.
ВБ: (нрзб) (пауза в записи) (нрзб)
ЛЧ: Нет, ну, я – как в подтверждение. Вот я 2 дня назад общался – вот то же самое говорят мне вот тут (нрзб)
ВБ: Ну, как говорят – дурак и говно! Это ж на всю жизнь, понимаешь? С апломбом.
ЛЧ: Да, да, да, да, да.
ВБ: Так, значит, что тебе дать? Счас… так, вот – сухарики есть. Я (нрзб)
ЛЧ: Да нормально.
ВБ: Смотри, так… могу (нрзб) убавить, если хочешь. Я на рынке (нрзб) всякого набрал. Вот смотри, горячий (нрзб), потеть будешь.
ЛЧ: А? Да ничего, нормально.
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: На улице особо так счас…
ВБ: А вот из бутербродов я тебе только (нрзб)
ЛЧ: Да не надо ничего, нормально всё. Владимир Миронович, да не надо, нормально!
ВБ: Если хочешь (нрзб)
ЛЧ: Да нормально, нормально! И так всё…
ВБ: Я не знаю. Я без хлеба. Видишь, я… я так не ем его.
ЛЧ: Да нормально всё. Зачем?
ВБ: Так, чем тебя ещё-то угостить?
ЛЧ: Всё нормально.
ВБ: Я такой это… едок-то херовый: всё мюсли всякие там ем, поэтому у меня это… так, подожди.
ЛЧ: Да ладно, достаточно, достаточно, чего там!
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: И причём, они собирались потом уж, ну, в 70-ые года – и всё-таки он к ним ходил ещё тогда.
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: А счас, говорит, он даже отказался наотрез, говорит: «Я другой человек, я не пойду никуда!»
ВБ: (нрзб) Я не знаю, чего он вроде другой… так, листаем… (просмотр личных фото ВБ) (пауза в записи) Значит, вот – я тебе говорю, по городу мы выезжали, вот когда клуб, ну, такие труппы (нрзб) уголовники всё делали (нрзб), обязательно мы выезжаем с нарядом. Ну, и какой-то вояж был (нрзб) полковник. Разговорились там, в дежурке, я его спрашиваю: «Ну, и сколько у тебя дел?» Он говорит: «Одно!» (смеётся) Полгода его мусолит. А у нас до 22-ух доходило! Ты представляешь, сколько там… что-то отправляешь – там несколько томов только идёт это… обвинительные приказы – том по 300 листов! Можешь себе представить – сколько писанины! Вот ребята все гомерически расхохотались. Вот разница была, понимаешь? А тогда они и получали больше и работали – нихера. Что такое одно дело, бля? А мы… иногда дежуришь, ведь за сутки… ведь минуты не уснёшь. А здоровье другое. (пауза в записи)
ЛЧ: А ГАИ в то время находилось там же, где счас?
ВБ: Нет, мы были…
ЛЧ: Нет?
ВБ: Это управление ГАИ было на проспекте Мира, 15. В этих… Грохольский переулок, там, где больница.
ЛЧ: Где Склифосовского.
ВБ: Да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А счас они, городские, переехали вот в (нрзб)
ЛЧ: А когда ж они переехали, давно?
ВБ: Давно это было, когда построили (нрзб)
ЛЧ: Построили.
ВБ: Угу. А потом-то отсюда… я от них ушёл. Я тогда командовал административной практикой всей Москвы. То есть, все отделения ГАИ подчинялись мне по административной практике. Значит, как они ведут дела, как они… у меня вообще комиссии были – я возглавлял иностранцев там, лишал, восстанавливал. Через меня проходили все эти талоны-предупреждения. Я им выдавал, и они же отчитывались, на каком основании они меняли там… а потом от них вот я уже ушёл… вот в этом, в главном управлении ГАИ в министерстве, там основали новое отделение по контролю применения законодательства. Нас всего там было 5 человек. Это я к ним уже пошёл, и стал уже… этот указ, по которому счас всех водителей шерстят – это всё я принимал участие в разработке.
ЛЧ: Это в каком году было?
ВБ: Ну, это где-то, не помню счас… в 70-ые годы, наверно.
ЛЧ: В 70-ые?
ВБ: Да. Ну, 80… да, где-то 77-ой, наверно. Потому что в 87-ом я ушёл на пенсию.
ЛЧ: Угу, угу.
ВБ: А лет 10 я у них проработал. Да, где-то 75-ый – так вот.
ЛЧ: Значит, на момент 80-го года всё-таки Вы в ГАИ работали?
ВБ: Да, уже в министерстве.
ЛЧ: В министерстве.
ВБ: Это аппарат (нрзб)
ЛЧ: Это где оно находилось (нрзб)?
ВБ: На проспекте Мира, 15
ЛЧ: Проспект Мира, 15. Ещё там, да?
ВБ: Да. А вот где-то… я тебе счас покажу. Счас покажу, у меня был…
ЛЧ: Я почему, потому что сразу у меня мысль ударила в голову, потому что у Высоцкого авария была в 80-ом году, и он из-за этого…
ВБ: Нет, ну, я тогда уже не выезжал. Я же говорю, я тебе… я уже занимался законодательством, и просто ездил по Союзу, вот проверял работу всех управлений, министерств. Уровень-то уже другой. Я… ну, вот (нрзб)
ЛЧ: Ну, мне показалось, что он мог обратиться по поводу.
ВБ: Ну, я говорю, ну, он, может, и знал, вот видишь, где я работаю. Ну вот, у нас не было, чтоб он, допустим… я тоже через кого-то узнал, когда вот он тогда на «Мерседесе» влетел в этот…
ЛЧ: В троллейбус. Ага.
ВБ: …в троллейбус, да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: …через десятые руки… я даже и сам не знал, конечно, с ним несчастье (нрзб). Но здесь дело, видишь в чём, Лев, это ж считается мелкое. (нрзб)
ЛЧ: Это мелкое считается?
ВБ: Ну, подумаешь, там, железки… это с деревяшками-то никто это… с этими железками-то не занимается. Следователь.
ЛЧ: Ну, там было двое пострадавших!
ВБ: Это да.
ЛЧ: Двое пострадали там.
ВБ: А это, вот, видишь, вот у меня это последняя, где это было. Я… это вот (нрзб) Это аппарат министерства.
ЛЧ: Угу. Счас я просто зачитаю для себя, чтоб… «Главное Управление Государственной автомобильной инспекции МВД СССР. Город Москва-129090 проспект Мира, 15. Телефон: 222-66-72.
ВБ: Угу.
ЛЧ: Потому что у него можно в записной книжке найти этот телефон.
ВБ: Ну, может быть. Не, ну он… вряд ли. Я не знаю, у него вот есть, мой домашний тогда он записывал, нет?
ЛЧ: Домашний мог записать, да?
ВБ: Ну… во всяком случае, он никогда меня не попросил ни разу.
ЛЧ: Угу. А на тот случай, если вдруг он его записал, домашний, какой это телефон был?
ВБ: Ой, ты знаешь, я… это, по-моему, я жил тогда где-то… я жил и 45…
ЛЧ: Это «Речной вокзал».
ВБ: Да, «Речной вокзал» – там жил. Потом я к бате переехал, это 200-какой-то1. Это у старого крематория там. Счас сказать трудно. Я счас сам-то не помню этого телефона.
ЛЧ: То есть, телефон он Ваш мог записать и в 76-ом году, вот когда «Пугачёв» был?
ВБ: Ну… я говорю, я не помню. Может… во всяком случае, я не помню случая, чтоб он вот по каким таким вопросам ко мне обратился.
ЛЧ: Значит, один телефон у Вас был 45 – начинался?
ВБ: Да, 454, что ли.
ЛЧ: Ага. А другой тел…
ВБ: Лавочкина там улица, я жил там.
ЛЧ: Знаю я Лавочкина.
ВБ: А другой – это вот Сущёвский вал, что ли… это где-то… ну, где крематорий старый там… я не знаю.
ЛЧ: Крематорий – где Миусское кладбище?
ВБ: Я не знаю, какое там. Ну, старый крематорий. Сквер, который идёт от Патриса Лумумбы.
ЛЧ: Да, да, да, да.
ВБ: Ну вот. И там сквер идёт вот сюда, к Даниловскому рынку. Какой там вал-то?
ЛЧ: Нет, это Серпуховской вал!
ВБ: Да, да, да!
ЛЧ: Нет, это Сущёвка-то в другой стороне!
ВБ: Не, ну, это я оговорился, да. Серпуховской.
ЛЧ: Ну, крематорий – он счас крематорий там.
ВБ: Нет, ну, я говорю, я просто жил в том районе. У меня батя там жил. И я когда развёлся, я на Лавочкина здесь… что там менять «хрущёвку»?
ЛЧ: А там мог быть телефон: 952, 954, нет?
ВБ: Нет, там 200, по-моему, с чем-то.
ЛЧ: 230 с чем-то, да?
ВБ: Наверно, какой-то.
ЛЧ: Там два АТС просто в том районе.
ВБ: Не помню. Не, Лёв, это дохлый номер – счас вспоминать.
ЛЧ: Да, но там… угу, ясно, ясно. Значит, он ни разу…
ВБ: Не, а так вот, я говорю, я уже от кого-то, через кого-то спустя какое-то время узнал. Даже не помню разговорчика.
ЛЧ: Может быть, он в то время не знал, что Вы именно в ГАИ работаете? Неужели б он не обратился?
ВБ: Может… ну, вот… всё зависит от человека ещё.
ЛЧ: Ну, ситуация сложная была, потому что Сева лежал в больнице, после аварии он разбитый весь был.
ВБ: Но, во всяком случае, я говорю, может, он не знал, но уж наверно бы я принял какое-то участие-то в этом.
ЛЧ: Угу. Поэтому когда Вы сказали, что «нет» – мне как-то странно стало.
ВБ: Ну, чего странного-то? Видишь, как говорят. У меня вон – тоже друг есть, я его 40 лет знаю. Его пока за руку не возьмёшь, допустим, чего-то сделать… тем более, мне… я когда приходил это, там, осмотр какой-то… ну, что там – где-то стоять (нрзб) или просто взять бумаги в руки, придти или в министерстве штамп проставить без всяких… ведь вот у него зам скажет: «Да ты чего! Да вот он…», пока не проявишь инициативу. (нрзб) (пауза в записи)
ЛЧ: …примерно, примерно?
ВБ: Фотография? У!..
ЛЧ: 80-ый может быть?
ВБ: Нет, что ты! Это я уже был… 80-ый – вот там у меня рожа была такого сноба, большая, там я уже номенклатура, что ли, сидел.
ЛЧ: Эта, стало быть, раньше?
ВБ: Ну, эта – намного раньше, эта… мы же… понимаешь, я следователем… я же никогда в форме не работал, всегда в гражданке. Это в дежурке они снимали, а мы там тоже форму не уважали.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Это я молодой, это мне… дай Бог, где-то 60… счас, не соврать, не соврать… нет, это начало 60-ых, наверно. (пауза в записи)

Корзюк: …знаешь когда вот… скоко я смотрел… (нрзб)
Баев: (нрзб) должен быть естественным, Володь!
Корзюк: …а вот когда ты…

ЛЧ: «Должен быть естественным» – правильно я с… с… это Ваш голос, да?
ВБ: Да, да, да, да. Ага.
ЛЧ: Правильно получается?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Счас, минуточку.

Корзюк: …знаешь когда вот… скоко я смотрел… (нрзб)
Баев: (нрзб) должен быть естественным, Володь!
Корзюк: …а вот когда ты «Горизонталь» делал, блядь, ты мне так в душу лёг вот «Горизонталью», блядь!
Высоцкий: Н… а-а…
Корзюк: И не ты, что ты там играл… вот ты извини меня, но (нрзб)
Высоцкий: Песнями, да?
Корзюк: …а, блядь, вот твои песни – это была такая фоновка! Без твоих песен вот… это вообще говно бы было.
Баев: Да! Во! Меня (нрзб)
Высоцкий: Хорошие слова.
Корзюк: Ты знаешь, мальчишка отличный, хороший…
Баев: Самое интересное, что мы сорок лет знаем, блядь, да?

ВБ: Это на фотографию смотрит сына Корзюка. Мальчишка (нрзб)

…И что ты думаешь… Я ни разу, блядь, через какого-то Яшу там приходил (нрзб)
Высоцкий: Нет, блядь!
Баев: …через кого-то…

ЛЧ: А это разве не Ваш голос про Яшу?
ВБ: Да. Нет, это мой.
ЛЧ: Да?
ВБ: Это… Яшка, этот, его администратор-то!
ЛЧ: Безродный?
ВБ: Да. Вот, Безро…
ЛЧ: Безродный, Безродный, (нрзб)
ВБ: Но не этот. Тот, по-моему, Валерий. Да, это я, мои, да.
ЛЧ: А, счас вот, самое… почему-то здесь… вот эти слова. Самое интересное, что он 40 лет… счас.

Корзюк: Ты знаешь, мальчишка отличный, хороший…

ЛЧ: Счас.
(повтор – перемотка назад)
Баев: Самое интересное, что мы сорок лет знаем, блядь, да? И что ты думаешь… Я ни разу, блядь, через какого-то Яшу там приходил (нрзб)
Высоцкий: Нет, блядь!
Баев: …через кого-то… у меня даже ему (нрзб)

ЛЧ: Это Ваш голос?
ВБ: Да, да.

Высоцкий: (нрзб) никогда, блядь, ко мне не пришёл. Я даже не знал, блядь, какую ты карьеру делал. Я токо знал одно, что ты на Петровке был.
Корзюк: (нрзб), блядь, говно, милиционер, который стал хуй знает ком… Никогда не думал, что он станет милиционером.

ВБ: За меня решает Корзюк.

Баев: …не стал (нрзб)
Корзюк: Володь, вот, напиши ему. Напиши, стой… А вот песню…

ВБ: А это как бы влазил по любому поводу.
ЛЧ: Корзюк-то?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ха-ха. А вот это, счас… вот – это Ваши слова – «Володь, а ты знаешь…», счас…

…напиши ему. Напиши, стой… А вот песню какую-нибудь, Володь…

ЛЧ: Правильно написал?1
ВБ: (нрзб)

Баев: Да.
Высоцкий: В принципе, блядь! Ты помнишь, блядь…
Баев: А я помню…
Высоцкий: …как ты читал поэму «Владимир Ильич Ленин», блядь… когда у нас была…
Корзюк: Хи-хи-хи-хи…
Высоцкий: …когда у нас была завуч… с…
Баев: А как же!
Высоцкий: … в очках! Помнишь, нет…
Высоцкий: Как её имя-отчество?
Баев: Это – та, это – та, это – та…
Корзюк: Это мы с ним вместе.
Баев: …это я знаю её… я знаю… английского языка, да?
Высоцкий: Не-не-не-не…

ЛЧ: Это Ваши слова – «английского языка»? Вот написано: «Английского языка».
ВБ: Да, да, да.
ЛЧ: Это Вы сказали, да?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А этот уже начал лезть, что «какая, там, чего…» (нрзб)
ЛЧ: Откуда ж он её знал?
ВБ: Да ну, это, может, и говорили. Но он, я говорю, в этом плане, вот он, видишь, лез как раз. Без мыла в жопу.
ЛЧ: Счас Высоцкий продолжит.

Корзюк: Это мы с ним вместе.
Баев: …это я знаю её… я знаю… английского языка, да?
Высоцкий: Не-не-не-не, блядь… литературы!
Баев: Не, он её видел, знаешь кого… эту… как её… да, кстати!
Корзюк: Учительницу английского языка.
Баев: Ты знаешь, хорошая баба…
Корзюк: Ктой-то, ктой-то?
Баев: А-а-а-э-э… ну, с Кохановским-то вы приходили (нрзб)
Высоцкий: А-а!!! Да-да-да-да-да-да-да-да-да! У нас же были (нрзб)
Баев: Забыл её… Английская леди! Да…
Высоцкий: Да-да-да-да.
Баев: Она, ты знаешь, она страдала о Высоцком! А я как-то был (нрзб) сказал…
Корзюк: Володь, любое четверостишие какое-нибудь, а?

ЛЧ: А что Вы там могли сказать? «А я был…» – вот там не разберёшь уже всё.
ВБ: Ну, я был когда… я у неё постоянно, каждый вечер приходил, вот я же изучал язык-то с ней. И там я со своей первой женою, это её ученица была, познакомила. Ну, я грешным делом, конечно, очень симпатизировал, и она баба была, конечно, шикарная!
ЛЧ: То есть, это слова точно Ваши?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ага.

(нрзб) сказал…
Корзюк: Володь, любое четверостишие какое-нибудь, а? Напиши так… одно четверостишие (нрзб)
Высоцкий: (нрзб) напишу… я ему напишу, чего считаю нужным, ладно?

ВБ: Ну, это я говорю, без мыла лезет в жопу! Не даёт поговорить, блядь!

Корзюк: А! Ладно! Ладненько.
Высоцкий: Как его звать?
Корзюк: Саша. Александр. Шурик. Я всех почему-то Шуриков…

ВБ: Угу, Шурик.

…Шуриком называю. Это так… символично. А все ребята железные из-под Шуриков почему-то выходят. Просто, Шурики, они такие – хорошие, неподзаконные, Шурики. Ну? Такие они – хулиганчики.
Высоцкий: Тебе кажется, блядь.

ВБ: Он послал потом своего отца, и всё. Потом на суд получил.
ЛЧ: (нрзб)
ВБ: Хулиганчики…

Корзюк: Думаешь?
Высоцкий: Все подзаконные!
Корзюк: Так (нрзб) хочется чтобы…
Высоцкий: (нрзб) свободу получили. Но это хуй на рыло, бля, мы получим сейчас (нрзб)
Корзюк: «Вырасти сильным, умным, добрым!». Коротко, блядь… это (нрзб)… блядь…

ВБ: Я помню, вот он тогда взял… я попросил, я говорю: «Ладно, ты дай мне даме-то!» Он просто два слова написал, а вот как – не помню. Поставил, просто он написал: «Надежде добра!», и всё.
ЛЧ: А что за фотография была, не помните так вот?
ВБ: Ну, большая фотография такая.
ЛЧ: А что на ней было?
ВБ: Ну, просто он нормальный. Я уже счас не помню, как это.
ЛЧ: Ну, концертная или просто так?
ВБ: Нет, ну, обыкновенная, он такой вот… как она… бытовая какая-то.
ЛЧ: Угу.
ВБ: (нрзб)

Высоцкий: Я думаю, что… (нрзб), блядь, я думаю, что нормально.
Корзюк: Спасибо, спасибо. Пацану моему будет хороший…

ЛЧ: «Спасибо» – это Корзюк говорит, да?
ВБ: Угу.
ЛЧ: Угу. «Спасибо». Да?

…подарок. (нрзб) Встреч (нрзб)
Высоцкий: Когда-нибудь встретимся.
Баев: Да, кстати, Володь, я шёл сегодня… когда я уходил с работы, я просил прощения что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмо…

ЛЧ: Это Вы говорите «с работы»?
ВБ: Да.
ЛЧ: Что там, непонятно? Что вы могли сказать там?

…уходил с работы, я просил прощения, что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмотрим…

ЛЧ: Что… «прощения, что я ухожу…» или что?
ВБ: Да, да. Ну, это Корзюк…
ЛЧ: Как, как, как? Нет, вроде, Ваши слова. Вот, и да, кстати…
ВБ: Нет, да. Вот я… ну, что-то я просил, что…

…работы, я просил прощения, что ухожу… Я думал (нрзб)
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ВБ: О, значит, вот это…
ЛЧ: «Давай» – это Корзюк всё-таки, да?
ВБ: Наверно, это… да. Он: «Давай, давай!» Высоцкий, когда послал, он, наверно, вот запись хотел…
(повтор – перемотка назад)
Высоцкий: Давай посмотрим, чего получилось?
Корзюк: Да… давай.
Высоцкий: Да?
Корзюк: Давай…

ЛЧ: Это Корзюк вот так вот: «Давай!», да?
ВБ: Да, да. Да, да, да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, он хотел, наверно, прокрутить, но вот я не помню счас.
ЛЧ: Угу. Угу. И вот тут вот ещё вопросы остались небольшие.
ВБ: Угу.
ЛЧ: Вот, действительно, гитара была у Высоцкого, Вы видели когда-нибудь, чтоб он на гитаре играл? В те времена, например?
ВБ: Нет, ну… я даже не разглядел. В доме, по-моему, висела у него гитара.
ЛЧ: В доме-то, естественно, конечно.
ВБ: А так, чтобы вот он, допустим, при мне пел – не было такого какого-то. Я уже его через концерты так слушал.
ЛЧ: А почему Корзюк не попросил спеть его, например?
ВБ: Ну, я говорю, этот хохол, ёб… говорить нехорошо про умерших… но он – без мыла в жопу влезет!
ЛЧ: Не просил он спеть, Вы не помните так?
ВБ: Он мог и просить. Этот чего хочешь…
ЛЧ: Счас не помните, да?
ВБ: Нет.
ЛЧ: Угу. А вот по этой фотографии… тут немножко получше качество, может, счас кого-то узнаете?
ВБ: Ну, вот – Танков умерший. Я тебе говорил.
ЛЧ: Так, Танков – это, значит, 2-ой ряд.
ВБ: Валентин. Да.
ЛЧ: 2-ой справа.
ВБ: 2-ой справа, да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Он умер тоже. Этот вот (нрзб), видишь, какой он стоит? Он тогда тоже (нрзб)
ЛЧ: Кто, кто именно?
ВБ: Ну, Кохановский.
ЛЧ: Угу.
ВБ: У него рожа прямо это… а эти вот – я даже фамилии не помню. Так, подожди. (нрзб) по-моему, лётчик-истребитель это был. Потом под сокращение попал.
ЛЧ: Это в верхнем ряду, 2-ой справа.
ВБ: Да, 2-ой. Видишь, вот… к сожалению, видишь, я даже фамилии не могу вспомнить. Кто это… такая фамилия (нрзб)
ЛЧ: Странно, что тут Акимова не видно. А не этот ли Акимов, вот он, крайний, нет?
ВБ: Какой, этот?
ЛЧ: Нет, нет, ниже, ниже который, нет?
ВБ: Нет, нет.
ЛЧ: Нет, нет, нет, не он всё-таки.
ВБ: Нет, ну, это могли и снимать, когда не было… вот что-то… вот я не знаю, когда снимали-то. Это не то (нрзб)
ЛЧ: Да не… ну, это, по-моему, на год позже, вот, по-моему, 10-ый класс всё-таки.
ВБ: (нрзб) не могу тебе сказать вот. Я даже фамилии вот счас… ты представляешь? Ни одной фамилии не могу вспомнить, кто чего…
ЛЧ: А учительница, как Вы говорили?
ВБ: Ферендино. Звать – не помню, а вот…
ЛЧ: То есть, это именно она, да?
ВБ: Фамилия (нрзб)
ЛЧ: Угу. Угу.
ВБ: 23 человека, да. А в классе-то, наверняка больше было, да?
ЛЧ: Ну, получается так. Но хотя в 10-ом классе, там же сколько отсеялось! Могло быть и штук 23. А у Вас-то были-то какие-нибудь фотографии классные?
ВБ: Не, ну, я тебе тогда вот показал.
ЛЧ: Только вот эти, да?
ВБ: Да.
ЛЧ: Угу.
ВБ: А это… не помню. Надо же, ни одной фамилии не могу вспомнить!
ЛЧ: А почему ж Вас нет ни там, ни в книжке ведь не было, ни здесь?
ВБ: Нет, ну, на той какой фотографии есть – вот мы смотрели.
ЛЧ: Так Вас там не было.
ВБ: Ну как? Я вот…
ЛЧ: Разве?
ВБ: …я наверху. Да. Я тебе показал.
ЛЧ: Что-то я не помню такого. Ну, в принципе, можно с этими сравнить. Там же всё будет схоже, наверно.
ВБ: Не знаю. Ну, вот здесь, видишь, даже и Акимова нет почему-то.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Может быть, это какой-то этап был (нрзб). Главное – вот это. Представляешь, ни одной фамилии не могу вспомнить. Ну, с Валькой-то я вот просто встречался почти до самой смерти (нрзб). Ни одна фамилия.
ЛЧ: С какой Валькой?
ВБ: Не с какой, а с каким. Вот там (нрзб)
ЛЧ: А! Угу. Угу.
ВБ: У него такая была жёнушка – еврейка любвеобильная.
ЛЧ: Угу.
ВБ: Вот она его (нрзб) Ой!
ЛЧ: Ясно. (пауза в записи)
ВБ: …метра 2 от стены это… ограда была, (нрзб) цветов, записки всякие там, (нрзб), каждый магнитофон. Эти ж тогда – усиленный наряд туда прислали. Уже Олимпиада шла. Во дворах стояли, даже не показывали всё это. Милиция.
ЛЧ: Вы на похоронах были, да?
ВБ: Ну, вот, я говорю, я… он когда позвонил мне, по-моему, Володька, я пришёл…
ЛЧ: Акимов да?
ВБ: Да. Рано ещё, ещё часов в 6-7. Ну, у нас-то – мы ж все тоже работали по этому…
ЛЧ: В 6-7 утра даже, да?
ВБ: Да. Ну, мы с 10-и начинаем, но был вариант-то усиленный. Сам знаешь, когда праздники – милиция-то пашет! Я уже, когда… помню, я говорю: «Я просто не могу дожидаться!» Я, наверно, часов в 10 смотался. Тогда вот как раз пришли там и актёры все. Тогда, по-моему, Кобзон у них был председатель этой похоронной…
ЛЧ: Был, был.
ВБ: Вот мы сидели даже рядом… я тебе рассказывал (нрзб), в глазах, ты понимаешь, прям словами… знаешь, вот глаза прямо у всех этих маститых – чуть не плача, сожалели, понимаешь, о том, что вот: «А нас так хоронить не будут!» (смеётся)
ЛЧ: Ну, это ж правда! Чего тут! И мне где-то вот осталось его вот все… на похоронах этот… из его (нрзб)
ЛЧ: А!
ВБ: …специально – вот где кто чего говорил – я… там хорошие личики были: Михалков, все…
ЛЧ: Он был там, да.
ВБ: Видишь, это вот здесь прямо – Чухрай, Любимов, Окуджава, (нрзб), Ахмадулина, Вознесенский.
ЛЧ: Ножкин там, по-моему.
ВБ: Да, да, да, да. Да потом, я говорю, я так просто бывал. Придёшь…
ЛЧ: Ну, где-то часов в 10 утра Вы ушли, да?
ВБ: Да. Ну, в общем, задолго до выноса я ушёл.
ЛЧ: А вынос часа в 2 был.
ВБ: Да, да, они хотели в 1 час. Потом – народу столько, что они ещё часа на 2 оттянули. И потом там же даже, по-моему, пожарники уже, суки, с конной вызвали. Стали это… как бы чего не вышло.
ЛЧ: Чего вызвали?
ВБ: Конную милицию вызвали.
ЛЧ: Было такое, да.
ВБ: Потом пожарники там начали это…
ЛЧ: Так конная была уже до 10, получается так?
ВБ: Да нет. Ну, я говорю, я это там… нагнали её больше, чем на Оли… на этом… на стадионе было. Они во дворах там все, эти стручки.
ЛЧ: Забыл спросить, ещё в школе учился Свидерский Аркадий.
ВБ: Помню вот я фамилию.
ЛЧ: Да?
ВБ: А вот в лицо – убей меня, просто счас бы и…
ЛЧ: «Место встречи» посмотрите, там он есть.
ВБ: А где он там?
ЛЧ: А там, где они танцуют перед поездкой в колхоз.
ВБ: Так.
ЛЧ: И там он есть. Жалко, фотографии…
ВБ: Ну, там… не, а…
ЛЧ: Может, где в книжках есть фотография его? Я вот не помню, что…
ВБ: Помню Свидерского-то я.
ЛЧ: Аркадий.
ВБ: А вот лицо уже не помню.
ЛЧ: Летом умер.
ВБ: Вот, по-моему, здесь вот не тот.
ЛЧ: 37-го года он был.
ВБ: Ну, я-то был самый старший среди них. Я говорю… я вот счас стал… у матери там нашёл приказ Калинина, когда эвакуировали. Нет, тут что-то нет фотографии. Где же…
ЛЧ: Ну, может, здесь я счас найду.
ВБ: Вот здесь посмотри.
ЛЧ: Ну, счас посмотрю.
ВБ: А я где-то это…
ЛЧ: Может, и будет.
ВБ: Вот ту… книжки, где мой подписывал (нрзб) я (нрзб). Нет.
ЛЧ: Вот тут другой план просто взят. Тут есть другой план, Вы здесь есть.
ВБ: Где?
ЛЧ: Ну, вот он в этой (нрзб), только он в другом конце стоит. Вот здесь не уместилось Игоря.
ВБ: А!
ЛЧ: Вот тут он был. Не тот план дали.
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: А так там есть он. Потом он чего-то по медицине заканчивал, в санэпидстанции он работал в начале 60-ых годов. Потом он одно время в музее работал у нас этим… чуть ли не замдиректора. Да, замдиректора он был.
ВБ: Это там, вот ты имеешь в виду этот музей на… этот музей Володькин, на бывшей «Маркса», да?
ЛЧ: Какой «Маркса»?
ВБ: Ну, как он? Где музей. Счас я не знаю, какая там улица.
ЛЧ: Ну, вообще-то там Нижняя Радищевская она.
ВБ: Нет. А, музей при театре?
ЛЧ: При театре – это Чкалова улица.
ВБ: Нет, я говорю…
ЛЧ: А там – чуть-чуть вниз они съехали, чуть-чуть там, двор пройти буквально.
ВБ: А, вот это…
ЛЧ: Это Нижне-Таганский тупик получается. Нет там ничего. (о поиске какой-то книги в архиве ВБ)
ВБ: Эта вот… какая-то у меня ещё есть в чёрном переплёте книжка (нрзб) (пауза в записи) …нету.
ЛЧ: Там ещё одна школьная была фотография со Свидерским. Акимов там на ней. И потом ещё этот… Лев Эгинбург, по-моему, тоже чуть ли не в вашей школе учился.
ВБ: (нрзб) по-моему, Фридмана вот помню вроде.
ЛЧ: Кого?
ВБ: Фридмана.
ЛЧ: А, Фридмана.
ВБ: Помню его, да. Он в доме на Петровке, дом 26 жил.
ЛЧ: Угу.
ВБ: С ним мы на каток ходили, там, где… смотри-ка, книжки-то нету! А куда ж она могла деться? Это вот – с записью матери, да?
ЛЧ: Какой матери? Нет, тут ничего нет.
ВБ: А, правильно.
ЛЧ: Нет, нет, нет, нет.
ВБ: А какую же я тебе счас… а-а-а, резоконно. А, это – нет, это (нрзб)
ЛЧ: Нет, нет, нет. (пауза в записи) А в каком году это было, вот когда (нрзб) книжки (нрзб)? Ну, примерно, в каком году?
ВБ: (нрзб) 80-ый год.
ЛЧ: В 80-ом году?
ВБ: Да. Там его и фотография – он в форме там. Он был в этом… тоже в министерстве, (нрзб).
ЛЧ: Угу.
ВБ: Вместе работали в городе, в следственном управлении, а потом (нрзб), а он в главном следственном управлении, ГСУ. В министерстве. Тоже ездил по Союзу. А потом на старость лет ушёл на пенсию. Даже сдал экзамен. Он старше меня на пару лет. Мне это (нрзб). Причём, по нашим делам по дорожным, (нрзб) вообще редко кто разбирается. (нрзб)
ЛЧ: А как фамилия, Вы говорили?
ВБ: Кошечкин1.
ЛЧ: А?
ВБ: Кошечкин Григорий Иванович.
ЛЧ: А книга как называлась?
ВБ: «Бриллиант Раджи». Отдельным изданием.
ЛЧ: Отдельным изданием. Это в одном из рассказов?
ВБ: Не, одна из повестей.
ЛЧ: А!
ВБ: Это… а-а-а… «Медали на (нрзб)». Там…
ЛЧ: Так называется?
ВБ: Да.
ЛЧ: Ага.
ВБ: …украли у одного чемпиона вот эти медали – все золотые, и вот распутывали (нрзб)
ЛЧ: А издательство, конечно, не помните, да?
ВБ: Нет, ну, они счас много… там они…
ЛЧ: Ну, если в 80-ом году, тогда не так много было.
ВБ: Ну, я говорю, да я даже вот… я буду там у жены… ещё она (нрзб) Сандро. Она… у неё валяется там. (нрзб) даже с посвящением. Чтоб она написала там. Он ей сам писал. Это я уже… а потом она написала, значит, ему: «Другу семьи, мы их знаем хорошо…» (конец записи)

г. Москва ул. Туристская
дома у В.М. Баева
27.02.2004



_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:34 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
Беседа 4.

Баев Владимир Миронович

Лев Черняк: …нович?
Владимир Баев: Да.
ЛЧ: Добрый вечер!
ВБ: Привет!
ЛЧ: Это Лёва. Ну, вот, который по Высоцкому приходил к Вам.
ВБ: А, понял. (оживлённо)
ЛЧ: Да. Чего-то звонил, звонил Вам – никак всё это…
ВБ: Да я уезжал тут.
ЛЧ: А! Меня тоже полгода не было. Но вот счас я приехал, и вот я вспомнил, что Вам записать тут надо было.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Вот это… что я хотел? Из ранних чего-то, наверно?
ВБ: Ну да.
ЛЧ: Ага. Ну, это я сделал. С Кохан…
ВБ: Ладно.
ЛЧ: А?
ВБ: Спасибо.
ЛЧ: С Кохановским там есть. Вот. Это самое… Владимир Миронович, я тут разбирал эту запись, вот ваш разговор-то…
ВБ: Да.
ЛЧ: …и там обнаружил новые слова.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Потому что Вы говорите, что: «теперь сыщик»! Значит, Вы были уже не в ГАИ, получается?
ВБ: Как? Не, ну, я все службы проходил-то. Я и в уголовном был, и в ОБХСС работал на Петровке, 3… и в следствии работал.
ЛЧ: То есть, как это понять – «теперь сыщик»? Значит, это до того или после?
ВБ: Ну, он… ну, милиционер… я не помню счас, он мог и просто (нрзб) Это он, что ли, сказал (нрзб)?
ЛЧ: Нет, это Вы говорите, что «теперь сыщик».
ВБ: А-а-а! Ну, это – чёрт его знает. Эт… к какому году там относится?
ЛЧ: Ну, это к 80-му явно.
ВБ: А?
ЛЧ: К 80-му явно!
ВБ: К 80-му?
ЛЧ: Угу. А у Вас нет никакой, там, трудовой книжки, не сохранилось? Когда это могло быть?
ВБ: Нет, у нас не пишут. Это у нас пишут: «Служба в органах», и всё. А где, чего – конкретно не пишется.
ЛЧ: А-а-а! То есть, подразделение не указывается, да?
ВБ: Нет, у нас – «служба в органах, столько-то лет…», и – прощай, ушёл на пенсию.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Это трудно счас. Ну, 80-ые годы – это я где-то уже на следствии был. Ну, я мог фигурально выразиться – ты сыщик. Сыщики тоже ищут виноватых.
ЛЧ: Ага. Могло в этом смысле прозвучать, да?
ВБ: Ну, конечно. (нрзб)
ЛЧ: Вот, ага, и всё-таки есть такая версия, что… есть журналист такой – Перевозчиков, может, слышали?
ВБ: Да кто его знает…
ЛЧ: Ну, вот он выпускал книги, там, «Высоцкий. Правда смертного часа», там, всё это вот.
ВБ: Не знаю. Я не помню.
ЛЧ: Вот он приезжал летом.
ВБ: Да.
ЛЧ: И говорит: «У меня есть такая версия, что Высоцкий позвонил Вам 1-го января 80-го в связи с аварией!»
ВБ: Нет, он мне не звонил. Я узнал об аварии спустя многие годы, что он это… вот разбился на этом… А мне он вообще… ко мне, я говорю, он ни разу ко мне не обращался по линии машины.
ЛЧ: Ну, понятно. А этот вот приехал, и твердит своё, вот.
ВБ: Ну, мало ли что, господи! Каждый имеет право на фантазию.
ЛЧ: Вот. И якобы ему сказал врач, вот который был в этом…
ВБ: (нрзб)
ЛЧ: Ну, такие вот дела.
ВБ: Я не знаю. Врача, который при Володьке был?
ЛЧ: Да, да, да, да.
ВБ: Ну, не знаю. Я с этим врачом, по-моему, один раз вот перед смертью в квартире встретился, я тогда просто ему… домой пришли, у него холодильник – шаром покати, он больной лежит. Я говорю: «Хер ли вы, не можете даже, я говорю, холодильник заполнить!» А так мы с ним и не встречались никогда (нрзб).
ЛЧ: Ага.
ВБ: Вот только я его у Володьки увидел, там, когда это… так, за месяц вот до смерти.
ЛЧ: Ну, не знаю, с чего он так взял? Может, подслушал, да неправильно понял?
ВБ: Да ну, господи. Счас же чего хочешь, можно говорить!
ЛЧ: Ну, это ясно.
ВБ: Пройдёт ещё 100 лет – будут ещё чего-нибудь выдумывать.
ЛЧ: Владимир Миронович, а эта женщина не звонила, у которой автограф его?
ВБ: А-а-а!
ЛЧ: Ну, вот… ну, Вы поняли?
ВБ: Ну, я понял, понял, (нрзб).
ЛЧ: Ага.
ВБ: Я, грешным делом, просто забыл. Она вроде мне говорила, что искала. Ну, я буду с ней говорить, я вот это напомню. Может, она найдёт.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ну, там два слова – вот я попросил, когда он не хотел… я говорю: «Ты даме моей напиши!» И он два слова написал: «Надежде добра!», и всё. Два слова. Это я помню содержание. Такая, по-моему, где-то 24х30 фотография была.
ЛЧ: Ага. Ну, вот хорошо, если б там дату написал бы!
ВБ: Нет, вот насчёт даты не помню, писал он или не писал дату. Но вот два слова помню, там было написано. А вот насчёт даты я тоже не помню.
ЛЧ: Ну, это… (нрзб), если она найдёт – тогда уж.
ВБ: Ну да.
ЛЧ: А Вы ей можете как-нибудь позвонить, чтоб она это…
ВБ: Нет, ну, я попрошу её. Я как раз ей позваниваю…
ЛЧ: Ага. Может… может, она сама забыла уже?
ВБ: Да, да, да. Ладно. Нет, позвоню я.
ЛЧ: Ага.
ВБ: Ага.
ЛЧ: Ну, а, в общем-то, Вы это самое… (конец записи)

беседа по телефону
13.12.2004

_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:42 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
Изображение

В.М. Баев

Изображение

В.М.Баев

Изображение

Л.С. Корзюк

Изображение

План школы. Схема В.М.Баева.

Фотографии из архива В.М. Баева.

_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Последний раз редактировалось Евгений Давидович 05 окт 2013, 21:22, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:48 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
ЛЧ: А дату рождения можно узнать Вашу?
ВБ: Да. Октябрь 35-го года.
ЛЧ: Октябрь… а числа какого?
ВБ: 5-го.
ЛЧ: 5-го октября, да.

Символично, что публикация интервью совпала с Днём рождения Владимира Мироновича. :wink:

_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 20:56 
Не в сети

Зарегистрирован: 05 мар 2013, 21:34
Сообщений: 854
Символично, что публикация интервью совпала с Днём рождения Владимира Мироновича.

Да, вообще номер - из ряда вон! Я не подстраивался, не подумайте! Это Вы заметили.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 05 окт 2013, 21:12 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
Это Вы заметили.

Да, заметил. Потому что сегодня, 5 октября, День рождения и у моего сына. :wink:

_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 06 окт 2013, 06:39 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 окт 2012, 10:39
Сообщений: 545
Во-первых, Евгений Давидович, ПОЗДРАВЛЯЮ с Днем рождения Володи! Пусть ему везёт в жизни!
Во-вторых, вероятное спасибо за Львиную беседу с Баевым! Я её перекачал себе - получилось 72 страницы!!! Буду читать - ведь человеки старались беседовать. Мучает вопрос и вопрос единственный - страшно разочарование - а вдруг там ничего нового?


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Интервью с Баевым Владимиром Мироновичем
СообщениеДобавлено: 06 окт 2013, 06:52 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 окт 2012, 06:43
Сообщений: 4705
ПОЗДРАВЛЯЮ с Днем рождения Володи!

Спасибо, дорогой! У Владимира Евгеньевича вчера был юбилей - 25 лет!
А Лёва прислал мне свои файлы поздно вечером, и мне пришлось пьяному всё это на форуме публиковать, и никто спасибо не сказал, ни мне, ни ему. :blum:

Теперь придётся Виталию Рыбину вносить изменения в свою с Евдокимовым стенограмму со ссылкой на эту публикацию. Но как он это сделает, если ссылки на этот ресурс блокируются там? :O

_________________
Мы откроем нашим чадам правду - им не всё равно...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 46 ]  На страницу 1, 2, 3, 4, 5  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа



Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 6


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Вы можете создать форум бесплатно PHPBB3 на Getbb.Ru, Также возможно сделать готовый форум PHPBB2 на Mybb2.ru
Русская поддержка phpBB