ПЕРВЫЙ КУСОК
Шостак Валентин МихайловичВладимир Высоцкий: …промокали промокшие лбы…
Валентин Шостак: Вот я тебе сейчас…
Лев Черняк: Вот это она и есть?
ВШ: Да, да. Я тебе сейчас найду сразу. Ну, может, тебе удастся… а ты, в принципе, занимаешься этими проблемами? Магнитофончики у тебя есть там, да?
ЛЧ: Какими?
ВШ: Фонограммами.
ЛЧ: Да, у меня всё есть.
ВШ: Обрабатываешь, да?
ЛЧ: Всё у меня есть. Аппаратура любая.
ВШ: Здесь хуже, а потом, по-моему, регулировали уровень записи.
ЛЧ: Да это неважно. А сам оригинал у Вас тоже, да?
ВШ: Да, да, да, вот он лежит.
ЛЧ: А! Ага.
ВШ: Я взял специально: думал, вдруг тут аппаратура. Потому что там запустили, по-моему, на «Sony», музыкальный центр. Ну, в принципе, частота так – нормальная. Я думал, вообще ничего не будет, размагнитится.
ЛЧ: А гитара у него с лирой была, да?
ВШ: Ой, ты знаешь, я не помню. Я, кстати…
ВВ: …наш советский городок, где пиво варят под названьем «Жигули»! Он мне не друг и не родственник, он мене – заклятый враг – очкастый, частный собственник в зелёных, серых, белых «Жигулях».
ВШ: Я вот вспоминаю. Нет, вот такая гитара.
ЛЧ: Нет, я имею в виду, где колки кончаются – лира вот так.
ВШ: Нет, нет, нет.
ЛЧ: Без лиры, да?
ВШ: Вот такой формы.
ЛЧ: Я не то имею в виду. Вот здесь у него – как типа лиры.
ВШ: А гриф (нрзб). Ой, не помню. И тем более, что я…
ЛЧ: Вроде она – по звучанию.
ВШ: Когда мы уехали на квартиру, он не стал брать гитару, потому что настроения не было. А потом мы говорим: «Володь, ну ты чего?! Мы общались, общались… ну, чего-нибудь, да спой!» «Ну, ладно!» И я попёрся в гостиницу, забрал гитару.
ВВ: (продолжается фонограмма Кременчуг у Н.В. Гусева 14.06.1975) «Коля, надо сделать потише её, просто потише, понимаешь?»
ЛЧ: Коля – кто это?
ВШ: Не понял.
ЛЧ: А Коля – кто это?
ВВ: …и жил как жил, и голове своей руками помогал. Дорога, а в дороге КРАЗ, который по уши увяз… в кабине тьма, напарник третий час молчит. Хоть бы кричал – аж зло берёт! Назад пятьсот, пятьсот вперёд, а он зубами «Танец с саблями» стучит. Мы оба знали про маршрут, что этот КРАЗ… (пауза в записи)
ВШ: Она ценность большую предоставит!
ЛЧ: Огромнейшую!
ВШ: Так, зажигалку.
ЛЧ: Ага. Ну, можно покурить, да?
ВШ: Ну, чего, начинаем мы, да?
ЛЧ: Конечно. Значит, ну, я придерживаюсь своего, как говорится, плана, да?
ВШ: Да, давай, давай.
ЛЧ: У меня вопросы (нрзб), да?
ВШ: Хорошо.
ЛЧ: Ничего?
ВШ: А, может быть, я тебе вкратце так сбивчиво расскажу, а у тебя в процессе подачи моей информации ещё появятся некоторые вопросы.
ЛЧ: Давайте, давайте.
ВШ: По порядочку.
ЛЧ: Да, да, да.
ВШ: Значит, общая схема. Ты в каком году родился?
ЛЧ: В 70-ом.
ВШ: В 70-ом, да? О! Сынок. Дочь у меня – 4-го июня 70-го года рождения. Прошу пожалуйста. (о зажигалке) Ну вот. Значит, работа… вернее, работа в горкоме комсомола у нас была сопряжена с поисками финансов. Одну из строк, помимо макулатуры, металлолома… значит, под общим названием «привлечённые средства»… то есть, мы привлекали деньги для развития, так скажем, молодёжного движения и так далее… ну, применительно своего региона. Значит, была и организация концертной деятельности.
ЛЧ: А по какой линии?
ВШ: По лини комсомола, по линии комсомола. Я работал в 75-ом году заведующим организационным отделом городского комитета комсомола. Ну, город Кременчуг Полтавской области.
ЛЧ: А должность какая?
ВШ: Заворготделом. В принципе, структура была по аналогии с партийными органами. Организационный отдел – суть его раскрывается в термине – организация всех мероприятий. И проведение всех мероприятий, касающихся, так сказать, внутрисоюзной работы. Это: заседания бюро горкома комсомола, организация пленумов, конференций, проведение которых заработает первичных организаций, проведение собраний, которые брали платные членские взносы – ну, всё вот это замыкалось на организационный отдел.
ЛЧ: И с какого года Вы были на этой должности?
ВШ: В этой должности я проработал с 73-го по 75-ый, 2 года. А до этого ещё 3 года…
ЛЧ: По какой месяц 75-го?
ВШ: Июнь. Июнь.
ЛЧ: По июнь?
ВШ: Да, июнь-месяц. У меня почему всё это дело в памяти восстановилось – вот мы 27-го собрались, пригласил наш редактор городского радио, опять же в этом же Кременчуге, участников…
ЛЧ: 27-го чего?
ВШ: 27-го января.
ЛЧ: Этого года?
ВШ: А, нет, подожди! У нас 25-ое – воскресенье было, да?
ЛЧ: Да, воскресенье.
ВШ: Да. В понедельник значит. Потому что они в воскресенье в прямой эфир не выходят. А 26-го числа, значит, редактор городского радио провёл прямой эфир с теми ребятами, которые принимали участие в застолье. Значит, мы встречались с Володей на квартире у нашего первого секретаря городского комитета комсомола – Коли Гусева. Вот там он упоминал – Коля. Слышал на записи?
ЛЧ: А Гусев не родственник ему, мэр города Киева, Владимир Алексеевич?
ВШ: Нет, нет, однофамилец.
ЛЧ: Однофамильцы?
ВШ: Ну, это в прошлом, ты имеешь в виду?
ЛЧ: Да.
ВШ: Мэр, да? А! Ну, я эту фамилию знаю. Да, в принципе, и в лицо знаю.
ЛЧ: Владимир Алексеевич.
ВШ: Да, да, да. Нет, нет, нет, однофамилец просто. Так. Пели Высоцкого. Я так тоже – чуть-чуть, значит, на дилетантском уровне струны перебирал, и тембр голоса такой – у меня контрсопрано, да? Значит, увлекались мы очень здорово. В принципе, все ребята, вот наша компашка, наша команда, как говорят. Боготворили Володю. И, в принципе, когда-то во время застолья… «Давайте попробуем пригласить, ради Бога!» По линии «привлечёнки»… а смысл контактирования заключался в том, что если договор с публикой… ну, я эстраду имею в виду, с исполнителями эстрадными заключали филармонии. У них там была процентная ставка строго ограничена. Потолок там, по-моему… приезжал к нам Коля Сличенко, Юра Гуляев… где-то порядка 120 рублей в то время. А без званий – Заслуженных и так далее – пониже шкала.
ЛЧ: Но у него уже своя была.
ВШ: Да. Нет, так а мы по лини комсомола могли потолок поднимать до бесконечности. Подключали, регулировали договор. Мы только арендовали «поляну», в смысле, концертный зал, где он выступает, и бабки выдавали нормальные. Поэтому Володя согласился: ну, естественно, деньги всегда нужны были всем. Он нам дал технологию переговоров с ним. Может тебе рассказать наш зав финансовым отделом – Дима Прохоров.
ЛЧ: А где он сейчас?
ВШ: Он там же, в Кременчуге живёт. Можешь приехать в творческую командировку по этим местам. Перед отъездом, когда с ребятами после прямого эфира встретились… видишь, я так сбивчиво рассказываю… но ничего, фиксируй! Потому что боюсь пропустить.
ЛЧ: Ничего, ничего.
ВШ: Мы пообщались немножко. И я перед отъездом с Колей Гусевым встретился, который был наш вожак, в смысле, первое лицо в комсомоле города в то время. Я говорю: «Знаешь, Коль, может, мне удастся встретиться…» Я согласовал с ним, потому что он хозяин этого дела: он писал, его магнитофон. Всё я у него забрал, правда, года 3 тому назад. Спросил у того, у того, у того… нет, нет, нет. Приехал на радио на городское, говорю: «Ребята, сделайте! У вас же там магнитофон, на который вы пишете программы свои». Есть. Ну, подозвал он оператора: «Нет проблем, запишем!» Оператора-мальчика позвал этот руководитель радио городского, говорит: «Давай прослушаем, вон Валентин привёз запись Высоцкого 22-летней давности!» Он говорит: «Мы не прокрутим, потому что у меня 4-дорожечный магнитофон, а это 2-дорожечная запись!» Ну, короче, опять загвоздка. Нашли, короче, «Комету» старую.
ЛЧ: На «Комету» писали?
ВШ: Да. Нет, нашли, воспроизводили на «Комете». А на каком мы писали – хрен его знает! По-моему, Коля мне говорил, что у него где-то магнитофон валяется. Пусть фамилия Гусев будет одна фигурировать, чтобы не напрягать здорово память. Ну, порешили, всё! Значит, наш министр финансов, по-моему, 2 или 3 раза ездил в Москву, контактировал лично с Володей, и вот определились. У него там были паузы, у него там были какие-то накладки и так далее. По-моему, в течение года мы договаривались с ним. А, может, и полгода. Но где-то большой промежуток. Но не с первой попытки. А потом определили всё: значит, 13-го июня 75-го года мы его встретили. Дима его встретил в Киеве, он прилетел самолётом. Вот состав я тебе называю, три человека: Ваня Дыховичный, Яша Безродный и Володя. Это пятница. Суббота и воскресенье и понедельник – по 2 концерта в день. Билеты размели, естественно.
ЛЧ: Какое время концертов было, во сколько они должны были начаться?
ВШ: День и вечер.
ЛЧ: День и вечер?
ВШ: День и вечер, да. Значит, в выходные дни, по-моему, в 12 часов… а не, все в 12 и в 19.
ЛЧ: 12 и 19.
ВШ: 19. Потому что должно было быть 6 концертов. Но там уже начался… мы, в принципе, о достигнутой договорённости знали где-то, по-моему, дней за 10. Значит, билеты размели сразу же: ажиотаж страшный был!
ЛЧ: Естественно.
ВШ: Вот. И, короче, в пятницу, в день приезда Высоцкого, мы получаем окончательную информацию от 1-го секретаря городского комитета партии о том, что был звонок из ЦК компартии Украины… значит, запретили выступления Высоцкого: «Если вы там что-нибудь себе позволите, то всё – партийные билеты положите на стол!»
ЛЧ: Гусев вроде не мог так поступить.
ВШ: Это не Гу… а причём Гусев?
ЛЧ: А, не Гусев?
ВШ: Не, ну, мы организовали… согласовали, естественно, с городским комитетом партии. У нас такой боевой секретарь был, понимаешь, он, в принципе, такого… методом лобовой атаки работал, много строил методом народной стройки соцкультбыт. Тут, в частности, построили практически по индивидуальному проекту дворец культуры, который в то время очень здорово котировался. Таких зданий было не очень много. Он там несколько взысканий получил за привлечение средств, отвлечение, вернее, средств. Ну, короче, централизованного финансирования не было. И мы предложили ему эту идею, он говорит: «А чего, давай! Давай, ребята, хер с ним!» И получается такая накладка: по-моему, где-то с 18-го июня на гастроли пребывает рижский театр оперетты. Значит, это писать не надо. Я ещё раз уточню. Потому, как если оно ляжет в основу, значит, будет фигурировать фирма… ну, можем инкогни… то есть, в смысле, имярек назвать какой-то, театр. А заранее, естественно, пребывает административная группа. То есть, распространение билетов и так далее. И вот они внедряются в этот городской ажиотаж, они пошли по предприятиям, они раздали билеты в кассы. У нас городской дворец культуры имени Петровского – основная полянка, где выступали все приезжие знаменитости. Там, по-моему, 1200 мест, самый крупный. Есть ещё очаги, автомобильного завода дворец – там поменьше. Вагоностроительного дворец культуры… а городской дворец – самый большой. И те спектакли должны были проходить на этой сцене. И они побоялись того, что у них не состоятся спектакли. Пытались согласовать это дело с местными партийными органами, мне говорят: «Причём тут Высоцкий? Высоцкий… вы занимайтесь ради Бога!» и они, подстраховываясь, (жлобьё, блин!) чтобы не сорвались все эти дела, значит, катят в Киев, попадают на приём к секретарю ЦК компартии Украины по идеологии, фамилия его Молодчук. Значит, ну, такой тупорылый мужик был…
ЛЧ: А Шелест кем тогда был?
ВШ: Шелест уже не работал тогда.
ЛЧ: Уже не работал?
ВШ: Да. Тогда был 1-ым секретарём Щербицкий уже на Украине.
ЛЧ: У-у-у!
ВШ: А Молодчук был 3-им секретарём. Ну, секретарь по идеологии.
ЛЧ: Тот самый Щербицкий?
ВШ: Да, Владимир Васильевич который, да. Вот. А этот парень с западной Украины, с такими националистическими воззрениями на текущие все дела и проблемы. Ну, такого крутого туповатого плана мужичок был. Ну, как все партократы, знаешь, амбициозные: запретительные дела – это им только… хлебом не корми. Они там аргументацию сделали в плане – кто такой Высоцкий. Интернациональные связи: тут приезжает театр оперетты Латвии, и у нас ничего не получается, потому что нету… билеты… туда и не пойдут наверно. Ну, наверно, честь нашего театра – в плане… понимаешь, мотив такой сделали. Значит, интернациональный аспект в основу положили. И тот звонит секретарю обкома по идеологии и говорит: «Там Кременчуг что-то затеял выступления Высоцкого… ЦК компартии против его выступления!»
ЛЧ: Это из Киева всё?
ВШ: Да, да, да, да. Всё. Ну, а эти чего – под козырёк! Никто не возьмёт на себя ответственность за проведение концертов, естественно. Вот об этом мы узнаём в пятницу. Дима Прохоров уже уехал за Володей в Киев.
ЛЧ: Пятница – это какое число было?
ВШ: Это было 13-ое. Надо ещё раз в памяти восстановить по старому календарю. Но я почему помню: 13-14-15, потому что я уже закончил свою комсомольскую деятельность, я был городским комитетом партии направлен на работу в милицию в должности заместителя начальника городского отдела внутренних дел по политико-воспитательной работе. С должности горкомовской. Но этому предшествовало оформление документов, там сложная бюрократическая система: проверки всевозможные, согласования. Ну, короче, на меня уже был приказ, я с 16-го июня был назначен на должность замполита горотдела. Я, в принципе, в горкоме уже не работал, я был в отпуске.
ЛЧ: 75-го?
ВШ: 75-ый! 75-ый! 75-ый! Я почему и помню всё это дело, потому что после встречи с Высоцким, с понедельника я уже вышел на новое место работы. Ну, Володя приехал, встретили, всё нормально, расположили в гостинице. Вечерком мы организовали мероприятие: у нас была комсомольская сауна. Тогда только начинали процесс становления. Ну, я имею в виду, на периферии. К нам приехал паренёчек, в Прибалтике он долго жил, по-моему, в Литве. Нет, в Эстонии, жена эстонка у него. Вася Килембет. Мы его назначили, избрали секретарём комитета комсомола железнодорожного узла. А у них был пионерский лагерь на берегу реки Псёл, это приток Днепра.
ЛЧ: Как?
ВШ: Псёл.
ЛЧ: Псёл – это что такое?
ВШ: Речка. Это приток Днепра. Я тебе по карте покажу потом. Там была избушка старенькая, они инвентарь хранили. Он отвоевал это хозяйство, и построили там сауну. Примитивно, но характерно, что вот избушка, и буквально 8 метров – и эта речка. Она извилистая такая, небольшая, но рядом. Вода свежая, проточная. Мы там и зимой прорубь делали, купались. Вот мы туда и выехали. Вдали от шума городского. Поехали все ребята, в том числе и Яшка там был, и Ваня Дыховичный. Попарились, выпили. Ну, естественно, полянку накрывали обязательно.
ЛЧ: А Владимир Семёнович тоже выпил?
ВШ: Значит, Володя был… Володя… ну, вот я по порядку тебе буду всё рассказывать. Значит, в день знакомства и первое застолье – Высоцкий вообще ни к чему не притронулся. Он сказал нам так: «Ребята, я работаю, всё, никаких спиртных напитков! После – посмотрим, а сейчас нет, я должен быть в форме! Принимать я ничего не буду! Давайте так, однозначно воспринимайте моё желание как должное, и больше ко мне с этими вопросами не обращайтесь! Здесь – нет!» Яша и Ваня, по-моему, по чуть-чуть выпили. Не, выпивали мы, конечно. Попарились, всё нормально. Ну, а уже ж ситуация такая, что мы знаем о том, что билеты реализованы. Ну, я думаю, в общей сложности концерты должны были посетить… ну, возьмём по 1000 человек… грубо 6 тысяч во дворце Петровского. Ну, где-то порядка 10000 билетов реализовано.
ЛЧ: А концерты должны были проходить именно во дворце Петровского?
ВШ: Не, не только во дворце Петровского, и по одному концерту в других микрорайонах города.
ЛЧ: Вот у нас специфика города какая: он разделяется Днепром, как Буда и Пешт. Протекает Днепр. Значит, город расположен и на левом, и на правом берегу Днепра. Левосторонняя часть города – это считается левостороння Украина. Значит, у нас 2 очага культуры: городской дворец культуры имени Петровского и дворец культуры автомобильного завода, вот этого КРАЗа. Значит, там должен был быть один концерт. Левобережная часть. Правобережная – там крупный вагоностроительный завод, который производит грузовые вагоны, у них дворец культуры свой, имени Котлова. Там, по-моему, до 1000 мест.
ЛЧ: Имени Котлова?
ВШ: Имени Котлова. И там должен быть. Ну, это имя местного революционера.
ЛЧ: А ещё где?
ВШ: И дворец автомобильного завода.
ЛЧ: То есть, и ещё в 2-ух местах должен быть?
ВШ: В 3-ёх местах! Концерты должны были быть в 3-ёх местах. Основные…
ЛЧ: Петровского – основные, да?
ВШ: Да, основные в Петровкого – это 4, по-моему, и по одному концерту там и там ещё.
ЛЧ: А вот эти концерты, которые не в Петровского, должны были быть между дневным и вечерним концертом?
ВШ: Нет, вечерние, только вечерние!
ЛЧ: После 7-и уже, да?
ВШ: Да, да, да, да.
ЛЧ: После последнего концерта?
ВШ: Да, да, да, да!
ЛЧ: Ага.
ВШ: Совершенно верно! Значит, в субботу у него, по-моему, было 2 концерта… ну, это надо всё восстанавливать, если в деталях так тебя это всё хозяйство интересует…
ЛЧ: А какие-то документики сохранились на эти дела?
ВШ: …мы соберёмся. Значит, надо поднимать, наверное, городской архив. Вообще-то, Лёва, я тебе не скажу. Но мы же ничего не документировали в принципе тогда.
ЛЧ: Не, ну, как же? Местные органы должны были это как-то фиксировать.
ВШ: Каким образом? Что фиксировали?
ЛЧ: То же КГБ.
ВШ: Заседания не было. Да нет, там какой КГБ! Чего КГБ было вмешиваться в это дело? Никто там… Первый дал команду председателю городского комитета госбезопасности: «Что ты лезешь туда, чего тебе надо? Что, блядь, шпион приехал, что ли?» Михаил Георгиевич говорит: «Нахуй тебе надо? Пошёл, козёл, не лезь! Не твоё дело! Вон занимаются ребята – пусть, для города мероприятие? Для города!» Чего они фиксировали? Он чего, резидент, что ли?
ЛЧ: Не, ну, хотя бы даты записывали. Хотя бы нам установить точные даты, когда он там был. Потому что память – это есть память…
ВШ: Найти следы, что ль?
ЛЧ: Ну да.
ВШ: Надо поискать. Но, в принципе, вот она. Потому что они сидели там вокруг меня, значит: бывший зампредседателя горисполкома, второй – Толя Вербин, голос его хорошо слышно, 1-ый зам председателя горисполкома, мы его похоронили уже 10 лет тому назад; Соколов Игорёк – живой; там был ещё начальник городского отдела внутренних дел – Доля, он счас в Киеве живёт.
ЛЧ: Доля?
ВШ: Доля фамилия его, да. Там был Дима Прохоров и Коля Гусев. Вот, по-моему, всего нас было 5 человек. И Володя 6-ой. Продолжаю рассказ. Закончили мы это застолье, закончили мы парилку, закончили мы баниться, приехали в гостиницу, загрузили Володю и ребят. И ничего не сказали. Что там, пятница… чего им сказать?
ЛЧ: В пятницу концертов не планировалось?
ВШ: В пятницу – нет, день приезда. В пятницу – нет, концерты начинались в субботу. Вот, кстати, тоже, Лёва, надо уточнять: или 3 или 4 дня. Потому что Димки не было на этом деле. У него всё в памяти, он может рассказать, как он договаривался, с кем здесь встречался. У него, по-моему, или 2 или 3 контакта было предварительно в Москве и здесь. Он целевым…
ЛЧ: А как же он с ним сошёлся? В театр пришёл?
ВШ: Да, в театре он его искал.
ЛЧ: Ни с кем знаком до этого не был?
ВШ: Нет, естественно, конечно, нет.
ЛЧ: Угу.
ВШ: Вот мы там после этого познако… и у нас он никогда не был. Ну, короче, дал добро. А подводные камни, по-моему, тоже, кстати, интересны.
ЛЧ: Конечно.
ВШ: Можешь летом подрулить к нам. Это ж, я думаю, не так… не к спеху всё это. Надо полноценный материальчик собрать, чтоб где-то тиснуть.
ЛЧ: Конечно.
ВШ: Всё в деталях тогда. Потому что пока свежа память. Ну, какая она свежая? Уже несвежая. Потому что ребята мне говорят, что это был 76-ой год.
ЛЧ: Куда сложней сейчас что-то датировать по Пушкинским делам, а сейчас это… все ещё молоды!
ВШ: Да, да, да, да. Безусловно, конечно! Это ж история, Лёв! Я ещё знаешь, чего сделаю… это кумир, и причём кумир надолго! И талантливый мужик! О чём ты говоришь! Безусловно, всё должно быть восстановлено в подробностях.
ЛЧ: Тем более, мы сейчас делаем по каждому дню его, по каждому часу!
ВШ: Да, да, 3 дня, 3 дня, 3 дня. Значит, заявляемся мы в субботу в гостиницу, и эту неприятную миссию поручили Коле Гусеву, 1-му секретарю горкома комсомола. Вот он рассказал ему о том, что сегодня таким образом сложилась ситуация, что поступила команда от партийных органов, наложили запрет на твоё выступление. Сник Вовик там, с неформальной лексикой: «Надо же, говорит, блин, сколько же это будет продолжаться?» Вот так – в сердцах немножко. Ну, и мы раскисли, все стоим перекошенные. Но осадок такой неприятный остаётся на душе в результате того, что мы явились инициаторами всего этого дела, и вроде бы мы и причастны тоже к этому хозяйству. Хотя какая, в принципе, наша вина, что эти козлы приняли такое решение? Но всё равно чувство какой-то вины присутствовало у всех, он тоже увидел наши рожи перекошенные и говорит, начал успокаивать нас: «Ребят, да ладно, у меня уже были такие дела и на Дальнем Востоке, и в России – то же самое!»
ЛЧ: А что он про Дальний Восток рассказывал?
ВШ: Не, сказал, что где-то на Дальнем Востоке аналогичная ситуация у него была.
ЛЧ: Но подробно не рассказывал ничего?
ВШ: Подробностей – нет. Мы ж там подготовили, хотели сделать и зафиксировать всё это хозяйство: к пребыванию фотографы были готовы.
ЛЧ: А конкретный город он не указывал на Дальнем Востоке?
ВШ: Нет. Здесь вот есть фрагмент его информации, что он собирался с концертной программой, которая была утверждена, по-моему, он нам говорил, филармонией московской.
ЛЧ: Московской. А куда?
ВШ: На БАМ.
ЛЧ: На БАМ?
ВШ: Да. Но чего-то, говорит, поездка тоже не состоялась, но в связи с чем? Вот фрагмент этого разговора здесь есть. И ещё, если тебе удастся раскрутить на «четвёрке» вот здесь вот – там, по-моему, тоже разговоры должны быть.
ЛЧ: Это легко всё. Дело в том, что человек, контактировавший с ним в 75-ом году, то же самое мне говорил, что он на БАМ собирался!
ВШ: Да, да, вот этот фрагмент я тебе прокручу.
ЛЧ: Это он уже в октябре 75-го был в Ростове, он то же самое говорил ему.
ВШ: Да? Угу. Ну вот, чего… всё уж. Расстройство. Я не знаю… по-моему, чего-то там ребята выплатили. Да, выплатили, по-моему, какую-то сумму денег, естественно, из средств городского комитета комсомола. Проезд был за наш счёт – согласно предварительной договоренности. Я вот не помню, договор заключали или нет?
ЛЧ: Много денег?
ВШ: Тоже не знаю. Но Дима тебе расскажет всё. Мы так, предварительно, по намёткам идём. Я, собственно говоря, разведвстречу с тобой делаю. А всё, что тебя заинтересует… по весне у нас хорошая природа, красивая. Да, так вот я тоже мысль закончу. Всё сбивчиво как-то говорю. Значит, я когда с ребятами разговаривал, вот сейчас с Колей Гусевым перед отъездом… а он у нас сейчас один из крупнейших бизнесменов города, так хорошо на ногах стоит. Я говорю: «Если удастся с Никитой встретиться… я думаю, ему это интересно будет, может быть, давай мы его… пригласить к нам, мы его по тем местам…» Мы его на остров потом вывозили, на Днепр катером.
ЛЧ: Как остров называется?
ВШ: Ну, у нас называется этот остров Гадки, это специфическое название, долго рассказывать.
ЛЧ: А официально?
ВШ: Нет официального названия. Это местное название. Ну, назовём его Зелёный.
ЛЧ: Ну, он жилой остров?
ВШ: Остров? Нет. Это была просто наша база отдыха семейная. Вот мы в приятельских отношениях состояли – вот аппарат горкома комсомола, ещё там ребята, которые в комсомольском активе были. Значит, мы каждое лето занимали этот остров. Ну, остров – в буквальном смысле слова. Он и сейчас существует. И мы летом туда выезжаем всегда. Только единственное, что сейчас система у нас такая: по-моему, с 1978-го года мост через реку Днепр местные власти приняли решение: моторные лодки выше моста… запретили подниматься. А раньше мы ездили всё время. Но это с экологической точки зрения. Потому что там набережная центральная города, и вот эти лодки снуют постоянно – шум, рёв! И дома жилые стоят вдоль берега Днепра. Значит, маслянистые пятна и так далее. Вниз по течению, за мостом, пожалуйста, отдыхайте, а вверх не поднимайтесь. А в то время мы ещё отдыхали. Мы занимали этот остров с мая-месяца начиная. Вот только было разрешение на передвижение лодок в конце мая-месяца, до мая запрет – там нерест рыбы! Мы сразу выезжаем на этот остров где-то порядка 8-и семей, ставим палатки. И по графику идём в отпуск. То есть, практически на выходные дни мы приезжаем, собираемся там шалманчиком своим. А рабочая неделя – значит, кто-то отпускник один там караулит все эти дела. Ну, таких точек, в принципе, много было. Там многие так практиковали. И вот когда Володя… опять же по порядку, давайте субботу расскажу. Мы ему предложили проехать к Коле Гусеву на квартиру. Значит, у него была квартира прямо на берегу Днепра.
ЛЧ: Это в субботу днём, да?
ВШ: Да, это в субботу. Да, это где-то часиков в 9 мы уже встретились.
ЛЧ: Вечера?
ВШ: Утра, утра! Зачем? У него ж там в 12 концерт уже первый.
ЛЧ: Ага. После того, как вы сказали уже об этом, об отмене, да?
ВШ: Да. Уже… ну, мы встретились. Даже, по-моему, пораньше мы договорились о встрече, в 8 или где-то в 8-30.
ЛЧ: Концерты запретили категорически все?
ВШ: Да, да, да, всё! Не, ну, как катего… ну, команда поступила – всё, мы к первому, он говорит: «Ребята, ну, я не могу взять…»
ЛЧ: Ну, кстати, могли оговорить там отдельный день, скажем? Или как?
ВШ: Не, не, не, не, не! Полностью выступления! Полностью выступления, все концерты! Все концерты были отменены. Значит, быстренько горотдел… мобилизацию народа – там же ж пошли столпотворения, люди уже пребывают на концерт, а висит аншлаг1 о том, что концерты отменяются, сдавайте билеты, будем возвращать вам деньги. Возмущения народа и так далее. Мы вот когда сидели у Гусева общались… значит, с нами ж был и начальник горотдела, ему команда поступала из городской дежурной части о том, что там народа много. И он командовал парадом, дескать, давайте туда усиление, усиленные наряды милиции поставили во избежание непредвиденных катаклизмов. Предложили проехать на квартиру. Значит, ну, то же самое, накрыли стол, сели. Вот гитару Володя не взял. Вначале просто так решили поехать пообщаться.
ЛЧ: Из гостиницы?
ВШ: Из гостиницы. Да, она осталась в гостинице. Но потом, когда он вроде бы немножко отошёл, он говорит: «Ну, ладно, давайте я вам чего-нибудь спою. Ну, чего ж, приехал-то, и не услышите? Хоть вы, говорит, услышите! Ваша вина-то в чём заключается?» Ну, всё, машина дежурная стояла. Я мотнулся в гостиницу, забрал гитару, привёз. Ну, где-то, в общей сложности, там час, по-моему, должно быть. Если та запись цела, на «четвёрке».
ЛЧ: А! Ну, а чего ей будет?
ВШ: Да. Разговоры. Ну, потому что мы прокручивали. Ну, понимаешь, что если не та скорость, значит, что-то болташка какая-то идёт. Но там должна быть запись. Потому что я чётко помню фрагмент: я там тоже немножко суетился, я там был ответственным за стол, за подачу, накрытие. Тут чисто мужики были, мужская компания. Гусева жена, по-моему, в отпуске была тогда, почему и определились у него встретиться. Я в начальный период так суетился: подавал чего-то на стол, а потом, уже когда стол был накрыт… кстати, 2-ой день пребывания Володя выпил где-то полфужера сухого вина, всё!
ЛЧ: Это в субботу?
ВШ: Да, в субботу. Потрясённый всеми этими делами, он тоже сказал: «Ребята, пить я не буду, потому что у меня сейчас не то состояние, я, чтоб не сорваться, я вообще пить не буду, не приставайте!» Попел он нам, вот это хозяйство мы записали. Ну, а у нас уже программа была ж свёрстана – посещение острова, значит. Подкатили катер. У нас, в горкоме комсомола катер был свой хороший «Амур». Сел Володя в катер, и мы проехали на наш остров. Там тоже была приготовлена уха, шашлыки. Девочки там дефилировали – для обслуживания. Ну, какие – жёны. Ну, побыли там.
ЛЧ: Присутствующих?
ВШ: Да. Да, да, да, нашего круга. Пообщались мы там где-то минут 30. Ну, там природа очень красивая. Дикий отдых, палаточки.
ЛЧ: Стол был под открытым небом, что ли?
ВШ: Да, да, да. Совершенно верно. Под деревцами.
ЛЧ: А запись где происходила?
ВШ: Запись – в квартире. В квартире вот у Коли Гусева, 1-го секретаря горкома комсомола. Побыли мы там, посмотрел он на природу, повосторгался, говорит: «Да, хорошо бы ещё встретиться!» Планировали ещё – дескать, лучшие времена впереди у нас будут, не отчаивайтесь. А провожали его ребята уже без меня, в воскресенье вот таким образом же отвезли в Киев, Дима. Организовали транспорт. Заказали… ну, билеты, по-моему, были заказаны. Или они переделали потом их.
ЛЧ: А билеты заказывали на троих, да?
ВШ: Да, на троих, конечно. Втроём они в воскресенье уехали. Они планировали… а, был разговор в отношении того, чтобы поездом поехать. У нас бегает прямой поезд «Кременчуг-Москва».
ЛЧ: Ага. А в гостинице тоже они в одном номере поселились?
ВШ: Нет. По-моему, нет. Не в одном номере. В разных номерах. У Володи был люкс, а вот Ваня Дыховичный и Яша, по-моему, в раздельных номерах жили рядышком с ним. Или в одном. Ой, Лев, я не скажу тебе точно. Ну, Димка знает, это его про… по программе пребывания: жильё, обеспечение питания, все остальные дела, билеты и так далее – это его организаци… но я, в принципе, уже не занимался этими делами, я просто был приглашён как бы.
ЛЧ: Ну, у Вас был переход с…
ВШ: Да, я, в принципе, уже не работал, уже знали о том, что я ухожу из горкома комсомола. А я в мае-месяце ушёл в отпуск.
ЛЧ: А как адрес звучал этой гостиницы?
ВШ: Гостиница? Пожалуйста – «Кременчугские зори».
ЛЧ: Это улица?
ВШ: Название гостиницы. (звонок телефона) (пауза в записи) А, так у нас диктофон работал?
ЛЧ: Нет.
ВШ: Нет? До этого – нет?
ЛЧ: Это ж не относится к (нрзб) теме.
ВШ: Не, не, не, не в этот момент. До звонка телефона работал диктофон, да?
ЛЧ: Да, да.
ВШ: Да?
ЛЧ: Да, да.
ВШ: Слушай, а у меня ж там тоже нецензурная лексика! Ой! Ненормативная лексика.
ЛЧ: У нас рассказывают ещё не такое!
ВШ: Да?
ЛЧ: (смеётся)
ВШ: Будешь выбирать? Ты запустил запись уже, да?
ЛЧ: Да. Ну, это ж в эфир не пойдёт, ни по радио.
ВШ: Ну, я понимаю. (умиротворённо)
ЛЧ: Это для информации же.
ВШ: Да, да, да. Ну, ты будешь потом верстать.
ЛЧ: Конечно.
ВШ: Так. Ну, и, в принципе, что? Я так осветил тебе то, что в компьютере восстановлено практически всё. Ну, теперь давай вопросы.
ЛЧ: Ага.
ВШ: Вот это дело потом чуть-чуть послушаем ещё.
ЛЧ: Конечно. Значит, каким образом велись переговоры конкретно? Как это всё происходило?
ВШ: Вот это я тебе не скажу, этим я не занимался.
ЛЧ: Ну, хотя бы кто кому звонил, Вы не помните?
ВШ: Не, ну, инициатива с нашей стороны была. Это наша инициатива была, городского комитета комсомола. Естественно, что все вопросы согласовывались с городским комитетом партии. Нам горком партии дал добро. Мы никуда больше не выходили на согласование, мы думали: «Город принимает, город хозяин, город в праве делать!» И я так думал, что если бы не вот эти вот ребята, то, в принципе, концерты состоялись бы. Может быть, там отголоски пребывания пошли бы, но это уже по схеме – поезд ушёл, не маши на перроне билетом.
ЛЧ: Я к тому, что вот сохранились ли те номера телефонов, по которым ему звонили в Москву?
ВШ: С Димкой надо встречаться. Ты записывай всё это хозяйство. Я не организационная группа, я был в отпуске в то время. Может быть, если бы я был на работе, я бы всё знал подробнее. Ну, меня просто не интересовало… я не интересовался этими делами по одной простой причине, что я знал, что приезжает Высоцкий, я знал, что я с ним встречусь.
ЛЧ: Ага. Понимаете, почему я такие вопросы задаю? Потому что в это же время, в июне 75-го года, он жил у себя в Матвеевском…
ВШ: Так.
ЛЧ: …параллельно снимал квартиру у Дыховичного…
ВШ: Так.
ЛЧ: …и параллельно переезжал на Малую Грузинскую в это время.
ВШ: Так.
ЛЧ: Поэтому нам очень интересно, вот на этот момент какие телефоны у него были!
ВШ: А, где с ним на связь выходили?
ЛЧ: Да, да, да. Это очень важно.
ВШ: По-моему, выходили… встреча, может, и не в театре была, не знаю. Но Димка всё расскажет.
ЛЧ: Угу.
ВШ: Димка всё расскажет. Я думаю, что тебе для более объёмного освещения всё-таки придётся, наверно, приехать в командировку – никто возражать не будет. Вместе с…
ЛЧ: У нас тут сложности.
ВШ: Сложности? Почему?
ЛЧ: Ну, я после записи скажу. (смущённо смеётся)
ВШ: Хорошо, понял. Молчу.
ЛЧ: А не могли бы Вы вот фамилии, имена, отчества непосредственных участников организации этих концертов назвать и должности их? Чтобы иметь представление.
ВШ: Да, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, называю. Фиксация идёт, да?
ЛЧ: Да.
ВШ: Гусев Николай Васильевич, 1-ый секретарь городского комитета комсомола – раз, это штаб; дальше – Кривобок Владимир Васильевич.
ЛЧ: Кривобоков.
ВШ: Кривобок Владимир Васильевич, 2-ой секретарь городского комитета комсомола. Вот, кстати, по поводу Кривобока сейчас был звоночек: он сейчас работает прокурором Харьковской области и у него сегодня юбилей – 50 лет ему. Я его с утра поздравлял. А это звонил мне паренёк из Кременчуга, он контактирует с ним по своим вопросам. Вот докладывал ситуацию о том, что он тоже выходил на связь с ним. А 7-го марта он приезжает в Кременчуг для того, чтобы комсомольским кругом отметить свой юбилей. Потому что в Харьков всех не вытащишь, проще одному приехать. Так, дальше. Лаптева Алла Петровна, секретарь горкома комсомола по молодёжи школьной.
ЛЧ: Ну, может, будете называть их роли вот в данном мероприятии – от кого что зависело?
ВШ: Ну, в принципе, основные лица – это Гусев Николай Васильевич и завотделом учёта финансов – Прохоров Дмитрий Митрофанович. Вот два человека, которые непосредственно несли на себе всё бремя организации этих концертов. А распространением билетов занимался весь городской комсомольский актив. Каким образом: мы дали немножко (будем говорить «мы», я же ещё был работником горкома, хоть и в отпуске) где-то процентов 30, по-моему, билетов для реализации через дворцы культуры. А львиную долю билетов, то есть, получается 70 где-то, тоже боюсь ошибиться в квоте, может, 60-40 – распространяли через комсоргов.
ЛЧ: Процентов?
ВШ: Да. 60 или 70 процентов распространяли билеты через секретарей первичных комсомольских организаций, непосредственно на предприятиях. То есть, они получали под отчёт билеты, потом сдавали деньги за реализованные билеты. С реализацией проблем не было. Мы их реализовали, по-моему, все 10 тысяч в течение двух дней. И обиженных там море было, все приходили: «Давай, давай!» Я помню этот ажиотаж. И ко мне мои знакомые, зная, что я там работал, и домой приходили, и звонили: «Помоги, помоги!» Я говорю: «Ребята, пардон, я в отпуске, я вам ничем помочь не могу!»
ЛЧ: А как потом с билетами поступили?
ВШ: Приняли…
ЛЧ: Сдавали?
ВШ: Да, сдали назад. Ну, нам легче было. Ещё на предприятиях там… ну, в принципе, мы это особо не контролировали. Если через комсорга шло распространение, может быть, кто-то и не сдал, господи, чего там!
ЛЧ: На билетах же должны даты ставиться.
ВШ: Да, да, совершенно верно. Но мы в архивные материалы ничего не помещали, потому что не было смысла. Это ж нигде не протоколировалось ничего. Я вот не помню только, договор они составляли или нет. Но это всё Димка расскажет. Если какие-то следы в этом плане остались. Думаю, что нет. Я не помню, принимали… по-моему, должна быть строка об организации концерта в материалах бюро горкома.
ЛЧ: А пресса как-то откликалась на это?
ВШ: Нет, нет. Ну, кто будет откликаться?! Лёвик, ты чего?! Если запрет поступил. Кто же опубликует, если запретили выступления Высоцкого? Значит, вся пресса контролировалась партией.
ЛЧ: В прессе ничего нет?
ВШ: Абсолютно ничего! Абсолютно! У нас были намерения, да, дать информацию через прессу, взять интервью у Высоцкого. У нас было намерение, чтобы его пригласили в прямой эфир.
ЛЧ: В прямой эфир радио?
ВШ: Радио, да, да, городское радио, совершенно верно.
ЛЧ: Ничего себе!
ВШ: А потом всё это дело рухнуло в связи с этим запретом. И зафотографировать все концерты. И, по-моему, кинокамера была запланирована у нас.
ЛЧ: Камера (нрзб)
ВШ: И, естественно, после того, как поступила информация в отношении того, что концерты не разрешаем, нам было неудобно уже лезть человеку в душу, там где-то щёлкать его с блицами с этими во время этого скромного застолья домашнего.
ЛЧ: Значит, кинокамера в ход так и не пошла?
ВШ: Не пошла, нет, не пошла. Конечно, зафиксировали бы всё это дело.
ЛЧ: Ай-ай-ай! А кто ещё, значит, был задействован?
ВШ: Ну, вот я тебе основную группу организаторов назвал. А непосредственно ребята, которые принимали в этом домашнем маленьком концерте, круг людей следующий: естественно, Гусев Николай Васильевич – комсомольский вожак; Дима Прохоров, который контактировал непосредственно – второе лицо; я присутствовал на этом мероприятии – Шостак Валентин Михайлович, коль пишем; дальше – Вербин Анатолий Васильевич – первый зам председателя горисполкома.
ЛЧ: Вер-бин?
ВШ: Вербин Анатолий Васильевич, ныне покойный. Соколов Игорь Николаевич – зампредседателя горисполкома; и Доля Дмитрий Иванович – начальник городского отдела внутренних дел – вот весь круг.
ЛЧ: А вот женщину Вы называли, она с Высоцким не встречалась?
ВШ: Нет, нет, она не встречалась. Женщины вообще у нас не проходили нигде во время встреч: ни в бане в первый день прибытия в пятницу – нет, ни в субботу, ни в воскресенье, когда его провожали ребята.
ЛЧ: А вот что Высоцкому мешало приехать? Ну, скажем, переговоры-то велись с ним, Вы говорите, за год или за полгода.
ВШ: Ой, Лёвочка… Димка тебе расскажет.
ЛЧ: Чем объяснить это?
ВШ: Да. Накладки какие-то или гастроли или… я не буду тебе говорить, потому что я не осведомлён по этой части. Но Димка всё помнит.
ЛЧ: А Вы Высоцкого до этого видели?
ВШ: Высоцкого? Ну, в смысле, вот так вот?
ЛЧ: Ну, не так, ну, может, на концертах были, на спектаклях?
ВШ: Нет, не был, не был, не был.
ЛЧ: И после не были?
ВШ: Не был. Тут только записями пользовались.
ЛЧ: То есть, Вы его лично видели только вот в эти дни?
ВШ: Да, совершено верно.
ЛЧ: И больше никогда?
ВШ: Да, совершено верно. Причём, на протяжении двух дней. Значит в воскресенье, уже ребята когда провожали, меня там не было.
ЛЧ: Значит, если бы он приехал 13-го, то, скажем, какого числа вы уже точно знали о том, что он приедет?
ВШ: О том, что он приедет?
ЛЧ: Да.
ВШ: Ой! Ну, по всей видимости, где-то за неделю, потому что мы занимались реализацией билетов уже.
ЛЧ: За неделю.
ВШ: А, может быть, даже и за 10 дней.
ЛЧ: Так.
ВШ: Значит, договорённость была уже достигнута. Но это всё реально сегодня, восстановится. Потому что человек-то живой есть. Он всё расскажет. Я вот где-то после 20-го марта поеду, мы попробуем там все эти дела подготовить. Может быть, какие-нибудь архивные материальчики найдём горкомовские. Какие-то следы с датированием непосредственно. У меня есть автограф Высоцкого.
ЛЧ: Есть у Вас? (сильно удивляясь)
ВШ: Да, есть. Но там, у родителей в Кременчуге тоже.
ЛЧ: Ага.
ВШ: Когда мы приняли решение о том… вернее, когда Володя дал добро поехать к Коле Гусеву на квартиру, посидеть там, пообщаться немножко, заскочили по домам. Ну, я, в принципе, раньше приготовил ещё: у меня пластиночка была, вот одна из первых, которые вышли, фирмы «Мелодия».
ЛЧ: С какими песнями?
ВШ: «Чёрное золото», «Гимнастика»…
ЛЧ: «Корабли»?
ВШ: Да. Нет, нет, нет. «Чёрное золото»…
ЛЧ: И «Корабли» там, на этой пластинке должны быть.
ВШ: И «Корабли», да? Ой, я не помню точно. Короче, эта пластиночка-миньончик была с цветным портретом Высоцкого. Фотографии Высоцкого у меня не было, я сделал обрезание фирмы «Мелодия» в правом верхнем углу, и получился такой многогранник неправильной формы. И на этом портрете типографского изготовления (цветной портрет, там Володя в профиль) он мне автограф написал.
ЛЧ: Он в кожаной куртке.
ВШ: Да, да, да, да, да, да, в профиль, совершенно верно. Так – короткая причёска. Ну, там точная фотография. Написал: «Валентину от Высоцкого с наилучшими пожеланиями или всего доброго! Высоцкий». И тоже, блин, надо ж было так – в эйфории, в состоянии эйфории находился… ну, поставьте дату и всё! Может быть, у кого-то из ребят дата стоит непосредственно. Мы тогда можем извлечь это. Потому что он оставлял автографы не только мне. Я, кстати, видишь, этот момент упустил. Ну, ничего, это ж работа.
ЛЧ: Да, да, да, да, да. Может, кто-то вот из этих ребят дневники вёл свои, может, записал кто-то?
ВШ: Навряд ли.
ЛЧ: Вряд ли?
ВШ: Навряд ли.
ЛЧ: Значит, а в какой аэропорт он прилетел? В Киеве два аэропорта.
ВШ: Я думаю, что в «Борисполь».
ЛЧ: В «Борисполь», да?
ВШ: Да. Ну, Димка тоже скажет.
ЛЧ: Угу.
ВШ: Да. Ну, потому что там два аэропорта: «Жуляны» и «Борисполь».
ЛЧ: Да.
ВШ: Московские рейсы, по-моему, «Борисполь» принимал.
ЛЧ: А во сколько он прилетел, примерно хотя бы?
ВШ: Я думаю, что это была вторая половина дня, потому как… во сколько же он у нас… он у нас был в Кременчуге где-то в 16-17 часов, по-моему.
ЛЧ: Угу. А ехать сколько от Киева?
ВШ: Там 280 километров. Это где-то 3,5 часа. 3-3,5.
ЛЧ: 3,5 часа. А машина чья была?
ВШ: Горкомовская.
ЛЧ: Собственно, на этой машине вот все (нрзб)?
ВШ: Да, все передвижения делали.
ЛЧ: Горкомовская. А что за машина?
ВШ: Но в этом плане, кстати, ты ж можешь найти Яшу Безродного. Вот ты найди.
ЛЧ: Ой, да он не помнит наверняка!
ВШ: Яшка-то?
ЛЧ: У него этих поездок с ним было – бесполезно!
ВШ: Не, ну почему? По Кременчугу мы всё вспомнили. Яшка мне оставил свою визитку с автографом. Это был 75-ый год.
ЛЧ: Одну секундочку!
ВШ: Да. (переворот кассеты) Тебе не приходилось с ним работать по этим вопросам?
ЛЧ: С ним – нет.
ВШ: Нет?
ЛЧ: С ним другой человек общался.
ВШ: Но может он вспомнить.
ЛЧ: Ну, понимаете, у человека было этих поездок – масса с Высоцким! Для него что Саратов, что Кременчуг – это всё смешалось уже давным-давно. Разговора нет. Ну, может и вспомнит, конечно. Они ж его не направляли на эти темы!
ВШ: Лёв, дело в том, что этот визит он должен помнить, потому как я с ним встретился спустя 5 лет, с Безродным.
ЛЧ: Это в 75-ом… спустя 5 лет?
ВШ: Да, в 80-ом году.
ЛЧ: А!
ВШ: В 80-ом году я встретился с Безродным, он работал тогда заместителем директора театра на Таганке. Яша мне оставил (это уж моя назойливость, я с того времени ещё фиксировал) визиточку, оставил мне автограф и дату поставил. Блин, надо теперь эту визитку!
ЛЧ: Это при жизни Высоцкого было, да?
ВШ: Да, это в 75-ом году было.
ЛЧ: Нет, в смысле, на… а!
ВШ: Визитку он мне оставил.
ЛЧ: Визитку оставил в 75-ом? А встретились в 80-ом?
ВШ: А встре… а в 80-ом году… значит, в 79-ом году было принято решение уже окончательно, я выезжаю на учёбу в академию СССР, которая дислоцируется в Москве. Я беру эту визитку, и где-то в ноябре-месяце я разыскал Яшу Безродного в театре на Таганке, показал ему эту визитку… ну, естественно, он не вспомнил, где мы встречались. Но когда я ему сказал о том, что я из Кременчуга – всё! Он говорит: «Володю там обидели очень здорово в то время, я ж помню прекрасно!»
ЛЧ: А Высоцкий ещё жив был в 80-ом?
ВШ: Нет, это я уже был в августе-месяце здесь.
ЛЧ: А-а-а! 40 дней.
ВШ: А, в смысле, в августе я поступил, а встретился с ним я осенью. Осенью где-то, или в октябре или в ноябре-месяце. Я почему ещё хорошо помню, потому что меня избрали секретарём партийной организации курса в академии. И я поехал к Яшке с намерением. Тогда ж был ажиотаж, большая проблема с посещениями спектаклей в театре на Таганке была ещё. И Яша мне помог организовать культпоходы студентов-ментов на просмотры спектаклей. Он мне выделил где-то порядка 150 билетов, по-моему, на разные спектакли, понемножку.
ЛЧ: Я сейчас кинулся – никто сходу не мог телефон его дать.
ВШ: Безродного?
ЛЧ: В карточке у нас нет телефона его. Но это я найду. Я думаю, это не проблема.
ВШ: Дело в том, что мы можем с тобой следующим образом поступить… я не общался с ним, наверное, года 4 уже. А в былые времена, особенно, когда я на севере служил уже, каждый год я приезжал в отпуск и каждый год с Яшей встречался. Вот это у меня два кореша были, которые мне интересны были: вот Яша Безродный и Лёня Каневский. И там и там я бывал регулярно. У Каневского я был на спектаклях с его участием, на каждом спектакле. После спектакля мы садились в его автомобиль и продолжали воспоминания о молодости в его гараже у него там, на улице Чехова, недалеко от дома, в котором он проживал. А у Безродного где – то на Таганке, то… он перешёл же к Жванецкому – там, значит. Яша, по-моему, пару раз был у меня. Я им привозил всякие побрякушки, деревяшки, якутские сувениры. У нас такие тесные контакты были. Контакт в каком плане: я Яше позвонил, встретились, мы с ним сели в кабинете, остограмились, сувенирчик вручил и так далее. Так что я сто процентов репертуара Таганки посмотрел, всё знаю. Но без Володи. А замысел был, конечно, ну – встреча, личный контакт. Уже в июне-месяце 80-го года я знал о том, что я поеду на учёбу. До Олимпиады знал. Если бы не Олимпиада, то у нас сборы проходили бы в июле-месяце, с 15-го июля. Я бы наверняка, приехал в Москву, я бы сразу Высоцкого нашёл!
ЛЧ: Ну, (нрзб) произошёл, Олимпиада когда была.
ВШ: Да, когда была Олимпиада, у нас этот абитуриентский сбор перенесли на август-месяц, и поехали мы уже после того, как Володю похоронили.
ЛЧ: А как Вы думаете, откуда они прилетели в Киев?
ВШ: Из Москвы.
ЛЧ: Из Москвы, да?
ВШ: Конечно! Это однозначно.
ЛЧ: А встречал, Вы говорите…
ВШ: Прохоров.
ЛЧ: Прохоров Дмитрий, да?
ВШ: Да, Дмитрий Митрофанович.
ЛЧ: Он один встречал?
ВШ: Один.
ЛЧ: На той же машине, да?
ВШ: Один, да. Ну, потому что им надо было вписаться: как раз экипаж – 5 человек.
ЛЧ: А до Кременчуга дорога через какие города пролегает?
ВШ: Трасса «Киев-Днепропетровск», через Кременчуг. А города какие – я тебе сейчас скажу. Переяславль-Хмельницкий и Золотоноша Черкасской области. Эта трасса через областные центры не проходит.
ЛЧ: Значит, он только один встречал?
ВШ: Да. Один из-за того, чтоб не использовать два автомобиля. По-моему, «двадцатьчетвёрка» у нас тогда была в горкоме комсомола.
ЛЧ: «Волга».
ВШ: Да.
ЛЧ: А по дороге ничего не происходило? Может, останавливались где-нибудь?
ВШ: Ой, я не знаю. Димка должен рассказать. А мы ещё и водителя найдём, может, он нам чего скажет. Он живой, этот парень ещё.
ЛЧ: А водителя как звали?
ВШ: Саша. Александр Фёдорович, а вот фамилию я уже и запамятовал. Но это мы всё восстановим.
ЛЧ: Значит, в Кременчуге они были уже, Вы говорите…
ВШ: В Кременчуге где-то были… ну, в 17 – это железно!
ЛЧ: Угу. И сразу в гостиницу, да?
ВШ: Да, сразу расселились в гостиницу. Значит, оставили свои реквизиты. По-моему, Ваня Дыховичный тоже был с гитарой. Володя… Ваня тоже, думаю. Значит, у Володи была программа утверждённая. По-моему, вот он здесь говорит об этом. Если память не изменяет, филармония московская.
ЛЧ: Ага, интересно. Значит, была программа утвержденная по лини московской филармонии?
ВШ: По-моему, да. По-моему, вот краем уха… я вот сейчас вспоминаю, потому что был разговор на эту тему.